Макар Капитонович оказался менее романтичным, чем Володя. Деловито подойдя к дереву, он несколько раз обошел вокруг него, что-то недовольно бормоча себе под нос. Видимо, что-то искал и не находил, а потому начинал злиться.

– Чего потерял, дед? – спросил Володя больше для приличия. Несмотря на чувство притаившейся где-то рядом опасности, он все еще находился под впечатлением увиденной красоты.

– Кольцо ищу, – буркнул старик, не прекращая расшвыривать слегой сухие ветки и листья.

– Какое еще кольцо? – не понял Володя.

– Федька же сказал, что здесь схрон должен быть, – сердито начал объяснять Макар Капитонович. – Вот я и ищу, где в него вход. Эти лабусные «мишкасы» знаешь как хорошо маскироваться умели…

– А разве это не партизанский бункер? – совершенно искренне удивился Володя, тоже подходя к дереву и проводя рукой по корявой грубой коре.

– Какие партизаны в этой Лабусландии?! – отмахнулся Бузько. – Их тут отродясь не бывало. Они же, суки, гитлеровцев хлебом-салом встречали. Только что зады им не целовали… Да где этот чертов вход?

Володина рука, которой он машинально продолжал поглаживать по стволу дуба, неожиданно наткнулась на что-то твердое и металлическое. Он попытался рассмотреть, что это, но не смог. Складки коричневой, в крупную морщину коры надежно скрывали это нечто. Недолго думая, Локис вытащил нож и медленно провел лезвием по тому месту, где только что нашарил железку. Кончик ножа почти сразу же уперся в какую-то преграду. Володя надавил чуть сильнее. Раздался слабый щелчок. К несказанному удивлению разведчика, большой кусок дубовой коры размером приблизительно метр на полтора, казавшийся совершенно монолитным, немного отстал от ствола дерева. Еще не понимая, что происходит, Локис потянул его на себя и тихо присвистнул. Кусок коры открылся, как дверь. Казавшийся снаружи таким крепким, внутри дуб был почти на четверть полым. Чьи-то заботливые и умелые руки прорубили в стволе большой лаз.

– Капитоныч, – тихонько позвал Локис старика, который продолжал свои поиски, что-то бубня себе под нос. – Иди посмотри, что я нашел…

– Чего ты там еще нашел? – послышался недовольный голос Бузько. – Вместо того, чтобы делом заниматься, он, понимаешь…

Старик замолчал, уставившись на темный проем лаза, и несколько минут только моргал глазами.

– Вот, слышать про такие лабусские штучки приходилось, – проговорил он наконец. – Но вижу впервые…

– Я только одного не пойму, – присев на корточки и осторожно заглядывая вниз, сказал Локис. – Как они смогли так ловко все обстряпать, чтобы этот дуб еще столько лет простоял и не засох?

– Лабусы все могут, – серьезно ответил Бузько и вдруг заторопился: – Хватит болтать, лезь первым, а я за тобой… Ну, живо!

Ни спорить, ни пререкаться Володя не стал. Понять хитрость Макара Капитоновича было несложно. Темный проем схрона, как и все неизвестное, таил в себе определенную опасность. Фонарик они утопили. Ни спичек, ни зажигалки у них не было. Но едва Локис успел, закинув автомат за спину, поставить ногу на ступеньку лестницы, чтобы спуститься вниз, как старик одним прыжком оказался рядом с ним. Не успел Володя понять, что происходит, как Бузько с силой толкнул его прикладом винтовки в грудь. От неожиданности Володя потерял равновесие и кубарем скатился вниз, больно ударившись обо что-то бедром. Несмотря на это, он машинально отметил, что это не обычная садовая лестница, которую в любой момент можно убрать, переставить, спрятать. Это был нормальный добротный лестничный пролет с широкими ступенями, который, судя по всему, прекрасно сохранился. Во всяком случае, под Володиным весом он не проломился.

«Совсем старик умом тронулся! – зло подумал Локис, поднимаясь на ноги. – Уже на людей начал бросаться! Ну, я ему сейчас все выскажу!»

В этот момент лаз наверху, единственный источник света в схроне, был перекрыт. Через минуту в темноте послышались осторожные шаги по лестнице и тяжелое пыхтение Бузько.

– Дед! Ты охренел? – сердито заговорил Володя почти в полный голос, полагая, что под землей им опасаться нечего.

– Заткнись, – сиплым сдавленным голосом перебил его Макар Капитонович. – Там кто-то по лесу шастает! Я дверь наверху прикрыл, но боюсь, что не так, как было…

Нашарив в темноте лестницу, Володя, уцепив старика за локоть, все так же ощупью протиснулся между ней и обшитой дранкой земляной стеной, втаскивая Макара Капитоновича за собой в это ненадежное убежище. Он напряг до предела слух, пытаясь уловить посторонние звуки. Но толстый слой земли глушил их намертво. Минуты тянулись мучительно медленно. Володя слышал, как гулко стучит сердце, его удары отдавались в ушах, мешая слушать тишину подземелья. Спустя еще несколько минут томительного ожидания он вдруг отчетливо понял, что никаких голосов Бузько, скорее всего, не слышал. Ему либо показалось, либо он решил таким примитивным образом поднять свою значимость в глазах Локиса.

– Капитоныч, – на всякий случай негромко заговорил Локис. – А ну признавайся честно, что ты все это выдумал…

– Ш-ш-ш-ш!!! – Старик издал звук проколотой шины. – Ты что, не слышишь, что ли, ни черта?

– Дед, прекращай комедию… – Локис не договорил, прервав самого себя. Сверху отчетливо раздались глухие равномерные удары. Кто-то или подходил к дубу, или бродил вокруг него. И, судя по всему, неизвестных было несколько. Володя осторожно, чтобы несильно шуметь, оттянул затвор, приводя свой автомат в боевое положение. Оружие сильно намокло и засорилось, когда они переходили болото, но еще в перелеске Володя тщательно перебрал и «МП-40», и «маузер».

Над головами у Бузько и Локиса что-то щелкнуло. Сверху брызнул неяркий дневной свет. Володя почувствовал знакомый мандраж перед предстоящей схваткой.

– Кто закрывал вход? – прозвучал наверху недовольный скрипучий голос. Говорили по-русски и почти без всякого акцента.

– Ну, я закрывал, – второй говоривший был явно моложе, в его голосе чувствовались мягкие интонации. Обычно такой акцент бывает у белорусов и украинцев. – А шо тако сробылось, Альфред?

– Придурки, мать вашу! Ничего доверить нельзя, – проскрипел тот, кого назвали Альфредом. – Обязательно все сделают через заднее место… Неужели трудно было замаскировать вход как положено?

– Шо ты бесишься, Альфред? – Третий стоявший наверху человек тоже говорил с акцентом, но как-то по-особенному. – Сам же говорил, шо нас тута ни одна зараза не сшукает, не стремает…

– Действительно говорят, что пуганая ворона куста боится, – вмешался в разговор четвертый басовитый голос. – И так второй день живем хуже бичей, на одних консервах и сухомятке…

– Самый умный? – Альфред явно был готов сорваться в истерику. – Больше всех знаешь? Вот тогда и лезь первым! А я посмотрю, что из этого выйдет.