От Моны он вышел, преисполненный радостного ликования. Она отругала его по первое число, засыпала градом вопросов, в которых так и слышалось недоверие и сомнения. Много раз он от злости чуть не вскакивал с кушетки, чтобы потребовать: поверь же мне наконец! Но сдерживался и лежал на месте как паинька, продолжая отвечать. В конце концов она, смущенно улыбаясь, согласилась пойти с ним в ресторан, однако лишь после того, как закончится курс лечения.

Может быть, она думает, что такое неопределенное обещание поможет от него отвязаться, но ни к чему ее не обязывает, поскольку он будет числиться ее пациентом до скончания веков. Но Карл-то знал, что это не так и свое обещание ей придется выполнять.

Он бросил взгляд вдоль улицы Егерсборг-алле и сквозь изуродованный центр Шарлоттенлунда. Пять минут ходу до электрички, полчаса езды, и он снова очутится в своем подвале, на новом канцелярском стуле, регулируемом по высоте. Не самая подходящая обстановка для того, в ком сердце поет! Хотелось что-то делать, а там, в подвале, это теперь в принципе невозможно.

Дойдя до начала Линдегорсвей, он оглядел улицу. Почему бы не прогуляться немного? Карл вызвал на мобильнике номер Ассада и автоматически взглянул на указатель заряда. Батарейка оказалась наполовину пуста, а он ведь подзаряжал ее совсем недавно! Вот так сюрприз!

В голосе Ассада слышалось удивление. Можно ли им вообще разговаривать?

— Чепуха, Ассад! Просто не надо афишировать, что мы трудимся полным ходом. Послушай лучше, что я скажу. Не мог бы ты найти кого-нибудь из той школы-пансиона, кто согласился бы с нами поговорить? В большой папке есть школьные документы, можно узнать, с кем наша компания училась в одном классе. Либо найди кого-нибудь из учителей, который работал там в период с восемьдесят пятого по восемьдесят седьмой год.

— Я заглядывал туда.

Кто бы сомневался, черт возьми!

— У меня тут есть несколько имен, но я еще посмотрю.

— Хорошо. Будь добр, соедини меня с Розой.

Прождав минуту, Карл услышал ее запыхавшийся голос:

— Да?

— Ты, полагаю, собираешь столы?

— Да! — произнесла она в ответ, сумев вместить в это короткое словечко очень много: досаду, упрек, холодность, безграничную усталость и раздражение оттого, что ее оторвали от более важного дела.

— Мне нужен адрес мачехи Кимми Лассен. Я помню, ты давала мне записку, но сейчас у меня нет ее при себе. Пожалуйста, без расспросов почему и зачем, заранее благодарен!

Он остановился перед «Датским банком», разглядывая терпеливую очередь из хорошо сохранившихся дам и мужчин. Нечто похожее можно видеть в Брёндбю и в Тострупе в день получки, но там это было как-то понятнее. И с какой стати такие хорошо обеспеченные люди, как жители Шарлоттенлунда, тоже выстраиваются в очередь в банке? Неужели им некого послать, чтобы оплатить квитанции? Почему они не пользуются интернет-банком? Видно, не все он еще знает о привычках богатых людей. Может быть, они в день получки покупают на всю наличную мелочь акции, как бродяги с Вестербро — сигареты и пиво?

«Всяк на свой лад живет», — подумал Карл. Взглянув на фасад аптеки, он заметил в окне здания вывеску адвоката Крума с уточнением «С правом выступать в Верховном суде». Подобный специалист должен не знать отбою от клиентов вроде Прама, Дюббёль-Йенсена и Флорина!

Карл глубоко вздохнул. Пройти мимо этой конторы было то же самое, что отвергнуть все искушения, какие только упоминаются в Библии. Он так и слышал хохот врага рода человеческого. Если он позвонит в дверь, поднимется в контору и начнет расспрашивать Бента Крума, то не пройдет и десяти минут, как услышит в трубке голос директора полиции. И тогда конец отделу «Q» и Карлу Мёрку!

Мгновение он колебался, пытаясь вернуть себя на стезю принудительной праздности и склоняя к благоразумному решению отложить беседу до более подходящего случая.

«Умней всего — пройти мимо!» — думал Карл, а палец, словно живя собственной жизнью, в это время уже давил на кнопку домофона. Ну и плевать, если кто-то пытается тормозить его расследование! Бент Крум должен быть допрошен. И чем раньше, тем лучше.

Покачав головой, Карл отнял палец от звонка. Как и прежде с ним бывало уже тысячу раз, он опять поддался дурацкой привычке все решения принимать самостоятельно. Низкий женский голос коротко предложил подождать. Через мгновение послышались шаги по лестнице и за стеклянной дверью появилась женщина — изысканного вида, с шалью авторской работы на плечах и в простенькой шубке: примерно на такую Вигга в период их совместной жизни готова была любоваться часами, замерев перед витриной «Биргер Кристенсен» на Стрёгет. Можно подумать, ей удалось бы в этой шубке выглядеть столь же шикарно! Как бы не так: если бы Вигга ее получила, то к настоящему времени эту шубку давно постигла бы печальная судьба других вещей: ее бы разрезали, перекроили и перешили до неузнаваемости, чтобы какой-нибудь из ее любовников-живописцев получил должным образом задрапированную модель для картины.

Женщина отворила дверь и улыбнулась той белозубой улыбкой, которую можно купить только за хорошие деньги.

— Очень сожалею, но я как раз собралась уходить. Мой муж здесь по четвергам не бывает. Может быть, вы договоритесь с ним на другой день?

— Нет, я…

Карл по привычке сунул руку в карман за жетоном, но там было пусто. Он хотел сказать, что работает над одним расследованием и от ее мужа требуется только ответить на несколько рутинных вопросов. Но сказал нечто другое:

— Ваш муж на площадке для гольфа?

— Насколько я знаю, мой муж не играет в гольф. — Она взглянула на него с недоумением.

— Ну что ж, — тяжело вздохнул Карл. — Мне очень жаль, что приходится это сказать. Но нас с вами обоих обманывают. К сожалению, ваш муж сейчас проводит время с моей женой. И теперь я хочу наконец узнать, чего мне ждать дальше.

Он старательно напускал на себя несчастный вид, одновременно наблюдая, как примет эту новость ничего не подозревающая женщина.

— Извините меня. — Карл осторожно прикоснулся к ее локтю. — Мне очень жаль, что так вышло. Я поступил нехорошо. Еще раз простите.

Затем он повернулся и двинулся в направлении Ордрупа, сам несколько пораженный тем, как пристали к нему негуманные методы Ассада. «Нехорошо поступил»! Это было еще очень мягко сказано!

Нужный дом на Киркевей обнаружился прямо напротив церкви. Крытая стоянка для трех машин, две лестничные площадки, кирпичный дом для садовника, длинная каменная садовая ограда, недавно оштукатуренная, и сама вилла площадью метров в пятьсот-шестьсот — будто дворец. Столько латуни на дверях нет и на королевской яхте «Даннеброг». Назвать это скромным и непритязательным жилищем означало бы серьезно погрешить против истины.

Карл с удовлетворением отметил, что за окнами бельэтажа движутся какие-то тени. Значит, шанс есть.

Горничная, открывшая дверь, выглядела изможденной, но согласилась «сходить за Кассандрой Лассен и привести ее», если возможно. Он сперва удивился выражению «сходить и привести», но оказалось, что оно здесь подходит как нельзя лучше.