– Нет, как с ним еще говорить? Я не знаю… – обратилась Наталья к Даше.

Даша потерянно молчала. Она думала только об одном – сколько неприятностей, сколько переживаний для бедной Натальи… Герман не должен был этого делать. Да, Борис – скотина, но какой смысл его наказывать, если наказание рикошетом бьет и по Наталье!

– Даша!

– Я не знаю, что делать, – шепотом ответила она. – Думайте сами. Может быть, Бориса надо отвезти в больницу? – после небольшой паузы добавила она.

– Какая больница, ну какая больница… – кашляя, в бешенстве прошипел Борис. – Клуши вы обе! Отстаньте от меня…

– Борь, может, правда, в больницу?

– М-м-м-мм… – извиваясь, яростно застонал Борис, показывая, что у него даже слов нет.

Некоторое время Наталья молча смотрела на него. Потом подхватилась:

– Ладно, не хочешь в больницу – не надо. Погоди, я мазь сейчас принесу… У нас где-то была мазь. Актовегин, троксевазин, бальзам «Спасатель»… Да – я курсы спасателей в свое время заканчивала, между прочим! Трое детей – мало ли что случится…

Она выскочила из кухни. Борис и Даша остались одни.

– Ну что, ты довольна? – едва слышным шепотом произнес Борис.

– О чем ты?

– Ой, только не надо из себя невинность разыгрывать…

– Я тут ни при чем.

– О, о, о… Нажаловалась!

– Кому?

– Да этому твоему, носатому…

– Ты уверен, что это был он? – спросила Даша, все еще надеясь, что, может быть, избиение Бориса – дело рук обычных хулиганов.

– Так он так и сказал, что это – за тебя! Ну, ты су-ука, конечно… Натравила!..

– Я никого не натравливала! Я никого ни о чем не просила!

– Да-а?.. А то он меня просто так бил… Тощий, а какой жилистый… Приемы знает! Уж на что я спортсмен… – Борис не договорил, безнадежно махнул рукой.

– Я его ни о чем таком не просила, правда, – твердо произнесла Даша.

– Но рассказала. Нажаловалась. Дескать, так и так, обидели меня, за волосики маленько потрепали… А он, этот твой, как руководство к действию это принял.

– Нет…

– Да, Дашенька, да… – тихо пропел Борис. – Ты, как литератор, должна знать – ни одно слово в этом мире просто так не произносится!

«Это правда. Он прав…»

– Значит, мне надо было молчать. Никому и ничего. Стиснуть зубы и терпеть. Да? – мрачно спросила Даша.

– Да. Да!

– А если б… а если б кто с Натальей так поступил? – выдала Даша. – Ты бы не набил этому человеку морду, нет?

– Да я бы вообще его убил! – зловеще рассмеялся Борис, потом застонал, приложив ладони к разбитым губам.

– Это ты все начал. Ты. Если бы ты тогда не пришел ко мне в комнату…

– Ой, ой, ой… Детский сад какой-то! Кто первый начал, кто второй…

– И что ты теперь будешь делать? – быстро спросила Даша.

– А ничего. Ты думаешь, я твоего носатого начну искать? Чтобы отыграться? Фигушки! Он дурак, он тут ни при чем… Он просто на твою удочку попался, бедолага… Я, если честно, никакой обиды на него даже и не чувствую. Но ты… – Борис приподнялся на локте, и опять его глаза сверкнули сквозь распухшие веки холодным синим пламенем. – Но ты у меня еще попляшешь!

– И что ты со мной сделаешь?

– А я пока не знаю. Не придумал еще… – Борис опустился назад, заерзал, устраиваясь на кожаных подушках поудобнее. – Но что-нибудь обязательно придумаю… Такое, знаешь… Особенное!

– Бить будете, дяденька? – Даша пыталась шутить.

– Нет, зачем бить… Это грубо. И глупо. Я придумаю что-нибудь потоньше, поизящней… С тебя беру пример, госпожа драматургиня. Такой сюжетец закручу – пальчики оближешь…

На кухню ворвалась Наталья, с аптечкой наперевес.

– О чем это вы? – спросила она, садясь рядом с мужем и открывая тюбик с мазью. – Какой сюжет?

– О драматургии говорили, – кротко произнес Борис. Подставил лицо жене. – Вот здесь помажь… И здесь.

– Больно?..

– Очень.

– Ох ты, горюшко мое… Что ж мне с тобой делать? – Наталья с нежным усердием, очень осторожно наносила мазь на Борисовы раны. – А тут – больно?

– Очень! – довольно повторил муженек.

Наталья наклонилась и поцеловала Бориса в щеку. Потом в другую.

– Ничего, все заживет… Все! – Она говорила весело, уж окончательно успокоившись.

– Ты как вешняя вода, Наташка… – пробормотала Даша.

– Это еще почему? – засмеялась сестра.

– Побушуешь, а потом опять тишь да гладь… Как будто и не было ничего.

– А так и надо. Зачем долго всякие неприятные вещи в памяти держать?.. Не-ет, короткая память – это плюс…

– Добрая ты моя… незлопамятная… – Борис провел ладонью по Натальиной руке.

– Ой, Борька, с ума сойдешь, если все помнить!

– Но признайся – по-крупному я никогда тебя и не огорчал!

– Ну тебя! – Наталья уже откровенно веселилась.

– Вот, Дашенька, бери пример с моей жены! – ласково обратился Борис к Даше. – Как надо себя вести в семейной жизни…

– Дашка, не слушай его! Надо быть стервой…

Даша поднялась со стула:

– Ладно, я спать пошла… Спокойной ночи.

– Так утро уже! – еще больше развеселилась Наталья. – Ой, мясо вчера из морозилки забыла вытащить… – она метнулась к холодильнику.

– Спокойной ночи, сладких снов, детонька! – пропел Борис, глядя Даше в глаза.

* * *

После обезболивающих мазей на лицо словно маску надели – все онемело. Отек сходил прямо на глазах.

Борис поднялся с кушетки, сел за стол.

– Папа, папа, ты тепель всегда таким будешь? – с любопытством закричал Никитка.

– Нет, милый, что ты… – проходя мимо младшего сына, Борис потрепал его по голове.

– Папа, ты алкаш? Как Селега?

– Нет, я не как Серега…

– Вот, я тебе мясо на мелкие кусочки нарезала – ты, наверное, и рот толком открыть не можешь! – Наталья поставила перед ним тарелку.

– Спасибо, дорогая.

– Борь, ты не обижайся, но я все-таки хочу сходить к участковому. Все-таки нехорошо, когда у нас такие вещи творятся…

– Сходи, Наташ, сходи.

– Но ты правда их лиц не запомнил?

– Увы!

– Может, уехать отсюда? – Наталья понизила голос. – Прямо сегодня, а?..

– Ну что ты паникуешь! Все хорошо. Я сам виноват – не надо было мне на улицу выглядывать. А отморозков, ты знаешь, в городе еще больше.