Очередной выход из камеры анабиоза состоялся совсем недавно, всего сутки назад. Корабль Алана находился сейчас в самом центре скопления красных карликовых звёзд. Алан просматривал очередной космический объект, небольшую планету с луной-спутником, когда внезапно произошло столкновение с астероидом. Врезавшийся в двигатель космический камень был не слишком большим, но его хватило, чтобы корабль потерял управление и рухнул на покрытую кратерами поверхность луны. В этот момент Алан и потерял сознание от удара.

Автоматическая противопожарная система сработала моментально, заблокировав охваченные огнём отсеки. Превозмогая боль, Алан отстегнул ремни и с трудом поднялся из кресла, пытаясь дойти до шкафчика с медицинским оборудованием, но от резкого движения всё тело пронзила острая боль, он упал и снова потеряв сознание.

А тем временем снаружи, рядом с потерпевшим крушение кораблём, опустились два светящихся шара…

* * *

В сознании Алана, затуманенном болью, сохранился яркий свет бело-голубых ламп и образ незнакомой, но очень красивой девушки, склонившейся над ним. Милое лицо, немного встревоженное, в обрамлении чёрных, как уголь, волос, необычные глаза цвета расплавленного золота и белая кожа. Весьма привлекательная инопланетянка.

Алан Хойл долго спал, и ему снилось, что он снова находится в камере анабиоза, а его полёт всё ещё продолжается. Проснувшись, он увидел над собой высокий потолок и белые стены, такие, которые обычно бывают в больницах. В стороне от кровати стояли двое – та самая девушка, которую Алан видел, иногда приходя в сознание, и незнакомый парень, наверное, врач. Они о чём-то разговаривали вполголоса, активно жестикулируя. Потом парень вышел, а девушка осталась в палате. Увидев, что пострадавший пришёл в себя, она подошла и попыталась заговорить.

Алан ни слова не понял из её речи, а инопланетянка, в свою очередь, совершенно не понимала его. Она какое-то время вслушивалась в то, что говорил Алан, затем вышла за дверь и через минуту вернулась, держа в руках два маленьких предмета. Один из них девушка вставила себе в ухо, а другой протянула Алану, показывая, что он должен повторить её действие. Судя по всему, устройства оказались универсальными переводчиками.

– Кто ты, космический гость? Как тебя зовут? – раздался в ухе Алана мелодичным голос: судя по всему, устройство точно воспроизводило тембр говорившего.

– Я Алан Хойл, – ответил пилот, – родился на планете Земля.

Девушка медленно, по слогам, попыталась выговорить его имя и робко улыбнулась, когда у неё это получилось.

– А я Миэра. – Инопланетянка приложила ладонь правой руки себе в область сердца, если её анатомия была схожи с человеческой, а затем коснулась ею же правого плеча Алана.

Насколько мог судить Хойл, это был местный жест приветствия. Лежать в присутствии девушки ему показалось неловко, и Алан сел на постели, удивившись, что практически не ощущает боли.

Для Миэры слов «Земля» оказалось явно незнакомо – она задумалась.

– А где находится твоя планета, Земля? Никогда о ней не слышала, – сказал она.

– Она находится в одном из спиральных рукавов нашей галактики. – Алан вряд ли мог объяснить точнее. – Земля по счёту третья от нашего солнца.

Это, конечно, мало что могло объяснить инопланетянке, но продолжив разговор, Алан понял, что Миэра вообще впервые видит перед собой представителя чужой звёздной расы. От девушки Алан узнал, что планета, на которую он попал, называется Садар, но те звёздные ориентиры, что называла Миэра, в свою очередь мало что говорили Алану. Куда более информативным явилось то, что он услышал от Миэры имя своего спасителя-садарийца, который первым заметил неизвестный корабль и его аварию. Им оказался брат Миэры, Касс. Едва только корабль звёздного странника рухнул на луну, Касс вместе с товарищами поспешил на помощь и успел вовремя.

Алан поинтересовался, почему всё-таки не испытывает никакой боли, и Миэра подробно рассказала, что у него было несколько переломов и травма головы, и он четыре дня не приходил в сознание. Садарийские врачи, профессионалы своего дела, делали ему уколы с особыми препаратами, ускоряющими регенерацию тканей организма и способствующими быстрому срастанию сломанных костей. К счастью, как выяснилось, садарийские препараты подействовали нужным образом и на землянина. Благодаря этому травмы Алана заживали буквально за считанные часы. Сейчас Алан не чувствует боли, потому что был уже практически здоров.

Уже через два дня Алана выписали и поселили во дворце самого диара (так садарийцы называли своего императора). Выяснилось, что Миэра – диарина, императорская дочь, а её брат Касс – наследник престола, которому отец в будущем передаст свою власть. Алан был очень удивлён, когда увидел, что среди садарийцев нет социально неравенства. Он видел, как диар и члены его семьи на равных общаются со слугами и теми, кто пришёл обратиться по какому-либо вопросу. Здесь никто не хвастался достатком или положением. Алан с грустью подумал, что на Земле подобного не будет никогда. А на Садаре больше всего ценились отношения с близкими и духовная культура, а не что-то материальное.

Едва выйдя за порог больницы, Алан на какое-то время потерял дар речи. Перед ним раскинулся огромный город необычайной красоты. Высокие, тонкие, как иглы, башни с установленными на самом верху зеркалами, видимо, для сбора солнечной энергии, воздушный транспорт, не спеша пролетавший над чистейшими улицами и двигавшийся в соответствии со строгими правилами, радовавшая глаз пышная изумрудная зелень в парках и садах, многоярусные магистрали, по которым, почти бесшумно проезжали поезда, и застеклённые висячие сады, размерами превосходившие многие земные парки – всё это завораживало и вызывало просто детский восторг.

– Впечатляет? – улыбнулась Миэра.

– Очень! – только и смог выдохнуть Алан.

– А как там у тебя, на твоей Земле?

– У нас есть много чего, мы и звездолёты построили, но такое нам грезится только в сказках, – развёл руками Алан.

Изумление, наконец, прошло, и Алан пошёл следом за девушкой по улице, изредка останавливая взгляд на светящихся жёлтых шарах, проносящихся высоко в небе на уровне облаков или даже выше.

– Это наши патрульные. – пояснила Миэра, заметив, куда он смотрит. – Они охраняют Садар от чужого вторжения и следят за порядком на орбите, чтобы, например, на нашу планету не падали астероиды. Небольшие метеориты патрульные расстреливают или взрывают, а если они крупные, то меняют направление их траектории. Но есть среди патрульных и другие, например, те, кто работают метеорологами, или являются сотрудниками ведомства, изучающего проблемы экологии. Так вот они занимаются измерением уровня солнечной радиации, и тогда мы принимаем защитные меры, чтобы наше солнце, Махоб, не выжгло поверхность Садара дотла.

Как уже понял Алан, эта проблема являлась главнейшей для садарийцев: планета располагалась слишком близким к карликовому солнцу, и оно немилосердно выжигало всё на её поверхности, придавая небу планеты огненно-кровавый оттенок. Даже сейчас, когда наступал вечер, дышать было трудно словно в полуденное время в пустыне: воздух за день чересчур раскалился. Повсюду, в каждом доме и на каждой улице, стояли огромные кондиционеры, работающие постоянно на полную мощность.