– Не поняла, Вов. Как же все-таки нашли эту машину?

– Да тот мужик успел номер запомнить и тут же позвонил в ГИБДД. А те уже по ориентировке стали проверять городские стоянки. Никто и не надеялся, что машина с такой травмой и нужным нам номером там найдется.

– Кто владелец?

– Этого я не знаю. На месте выясним. А сама машина марки «Мазда».

Я не сразу сообразила, что о «Мазде» я уже слышала, и совсем недавно. Кто о ней вспоминал?

– А где, кстати, твой сосед? – спросил Кирьянов. – Дома остался? Ему же вроде нельзя покидать…

Я тут же вспомнила слова Саши: «Я хорошо вожу, не сомневайся. У меня есть машина, я оставил ее пока на платной стоянке, ей ремонт нужен, ездить опасно. Старенькая «Мазда», но верная мне, каждую царапину на ней помню. Я ей даже имя дал – Зинка».

– Его фамилия Бремер, – машинально произнесла я. – И это его «Мазда», он о ней рассказывал.

– А сам он где?

– Ушел. Сказал, что вернется вечером.

– Как это ушел? – нахмурился Кирьянов. – Куда ушел?

– Искать квартиру. Хочет съехать.

Мы свернули на какую-то грязную улицу. По обе стороны от дороги стояли складские помещения, возле которых красовались пирамиды из старых покрышек. Сама же улица упиралась в широкие ворота.

Кирьянов посигналил. Откуда-то появился охранник, который после непродолжительного разговора с моим приятелем махнул кому-то рукой. Ворота открылись с жутким скрипом.

Сюда свозили эвакуированный и бесхозный транспорт со всего Тарасова. Среди покореженных и заживо съеденных коррозией машин встречались довольно приличные экземпляры. Все они стояли близко от входа. Видно, все еще ждали своих нерадивых владельцев.

Серебристая «Мазда» ожидала нас в самом дальнем углу. Она действительно была неновой, но хозяин тщательно за ней следил, и это сразу бросалось в глаза.

– Крыло помято, краска на месте удара отсутствует, – принялся перечислять подполковник. – Похоже, приложилась недавно. Вроде наша тачка.

– Саша называет ее Зинкой, – сказала я. – Дал такое имя автомобилю, представляешь?

– Почему Зинка?

– Пусть это останется их тайной.

Я обошла машину со всех сторон.

– Я сказал оперативникам, чтобы салон не трогали, – произнес Кирьянов. – Знал, что ты захочешь осмотреть ее.

– Спасибо.

– Ну давай, осматривай, пока тут только мы с тобой, – скомандовал Кирьянов.

В салоне было душно. В нос ударил застоявшийся кисловатый запах. На салонном зеркале заднего вида болтался ароматизатор-«елочка». От него пахло клубникой.

За то время, которое я провела рядом с Сашей, я успела заметить, что он совсем не аккуратист. Меньше чем за сутки он успел раскидать свои вещи по всему дому. Оставлял их там, где находился. Чашку с недопитым чаем я увидела рядом с тюбиком зубной пасты, а станок для бритья преспокойно отдыхал на подоконнике в комнате. Зарядное устройство обнаружилось обмотанным вокруг сахарницы. Уличную обувь Саша просто не умел оставлять возле двери – она жила посреди коридора.

В салоне «Мазды» меня встретила аналогичная картина. Заднее сиденье было завалено старыми газетами, под ногами катались пустые пластиковые бутылки. Сигаретные пачки, правда, складировались исключительно в бардачке, но и это мало походило на порядок.

– Что там? – спросил Кирьянов, открывая переднюю дверь с другой стороны. – Что-то нашла?

– Поможешь?

– Помогу, – тут же откликнулся он. – А что ищем-то?

– Все, что не похоже на остальное.

Он втиснулся в салон, стал перебирать все, что лежало на сиденьях и на полу.

– Загадили машину, уроды, – заворчал он.

– Бедная Зинка, – согласилась я.

Взгляд упал на пепельницу, из которой торчало несколько окурков. Я осмотрела фильтры и не нашла ни намека на следы от губной помады. Губы Воронцовой были ярко накрашены, и если бы она здесь курила, то я бы об этом узнала.

– Тань, – позвал Кирьянов, заглядывая под переднее пассажирское сиденье, – там что-то есть.

Он вынул маленький пластиковый контейнер. Таких на полке любого магазина миллионы. Внутри контейнера нашлась вата. Самая обыкновенная, белого цвета. Кирьянов аккуратно приподнял ее на пару сантиметров, и из ваты выпал шприц с желтоватой жидкостью внутри.

– Не трогай, – скомандовал подполковник. – Я не знаю, что это такое.

– И не собиралась.

– Будем оформлять.

Он тут же позвонил в отдел. Я поняла, что мне опять придется удирать.

– Скоро будут, – сообщил Кирьянов.

– Как скоро?

– Да тут ехать всего ничего, – прикинул он.

– Тогда я закончу осмотр.

И я снова полезла в салон.

Все нужно было делать очень быстро. Я старалась обшарить каждый уголок, но ничего интересного в салоне не находилось. Ни документов, ни старых чеков, ни рекламных листовок. Только старые газеты, сваленные на сиденье.

Я взяла одну из них в руки. Она была датирована июлем. Бросила ее к остальным.

Уже покидая салон, решила еще раз осмотреть передние сиденья. Судя по отсутствию на них куч мусора, ими все же пользовались. Рука нырнула в щель между сиденьем и дверью, пальцы вдруг наткнулись на что-то маленькое и крепко это схватили. Я покинула салон задним ходом и наконец-то выпря- милась.

На ладони лежала упаковка мятной жевательной резинки.

* * *

– Угощайся, – предложила я подполковнику.

– Это и есть твоя улика? Подтверждает твои догадки? – спросил подполковник.

– Мои – да.

– И что это тебе дает?

– На первый взгляд связь довольно сомнительна, но я докажу ее наличие, – упрямо сказала я.

– Как? – насмешливо спросил Кирьянов.

– Ты мне веришь? Ты серьезно относишься к тому, что и как я делаю? Или смеешься надо мной после каждой встречи?

– Чего ты завелась-то? – пошел на попятную Кирьянов. – Нашла и нашла, рад за тебя. Как по мне, так это весьма сомнительная улика. Но можно поболтать с экспертами, запросить результаты осмотра тела.

Я знала, что непременно должна была оставить находки на месте. Время поджимало, Кирьянов прислушивался к каждому звуку.

– Я сфотографирую контейнер и жвачку, – сказала я. – Разрешишь?

– Не спрашивай, делай.

До приезда оперов оставались считаные минуты.

– Саша был вместе с Воронцовой в тот вечер. И я больше чем уверена, что это он вел съемку из «Мазды». Сначала снял сцену моей ссоры с Марией, а потом и нас с тобой, осматривающих место преступления.