Прежде всего, должен тя упредить, что о замыслах твоих проклятые Говаро как-то прознали. Ведомо им не только про убийц, что ты по их души мерзкие нанял, но и про набег, который ты с дружками своими на их хозяйство учинить на днях собрался. Планы твои поменяй немедля и не вздумай вблизи от деревеньки нашей показываться! Поджидают вас уже с дубинами, топорами да вилами враги числом немереным, да и колдовское отродье Говаро помощь всяко учинит, даж не сомневайся! Встретят вас в поле, так что даж до ограды вражиного огорода не доберетесь. Коль отменить нападения все ж не захошь иль не сможешь, то хотя б настороже будь иль хитрость какую удумай, а без того пропадешь, бесславно сгинешь!

Закончил бы я на этом письмишко, да только это не все вести, есть еще и печальней. Говаро всерьез за тя взяться решили, не дает им покоя жизнь твоя спокойная на стороне, извести тебя, звери окаянные, хотят, для чего народ всякий пришлый да недобрый со всей округи поднаняли… Как глянешь на чужаков – сразу в пот хладный бросает: бандюга на бандюге, разбойник на разбойнике! И кого только в шайке говаровской, что на юго-западной околице нашей деревеньки, почти на самом бережку озерка обосновалась, только нет: и с северных земель дикари прибывшие, и сброд с дальних югов, да и из твоей теперешней деревеньки парочка человечков отчаянных найдется. Ждут пока, ироды, отдыхают да оружие точат, а дело свое грязное на семнадцатый день от праздника Восхваления Небесных Ветрил свершить собираются, так что времени у тебя, братишка, ой как мало осталось! Ты уж поспеши, не оплошай!

А замышляют они вот что. На два отряда злодеи разделятся. Первый небольшим совсем будет, человечков пять-шесть всего… Они со стороны озерка безымянного, что возле твоей деревушки находится, зайдут и ограды все, что ты настроил, порушат, после чего все подряд палить начнут, чтоб пожар занялся да чтоб тебя со всеми верными дружками в суматохе на небеса и отправить. Другой же отрядец недругов поболее будет. Отправится в путь он заранее, посколь идти им долее придется. Где-то на тринадцатый-четырнадцатый день по окончании праздника святого выступят. Подберутся они к деревеньке твоей тайно, со стороны того самого леска подойдут, что ваши люди непроходимым и дремучим считают, куда даже самые отважные охотники не суются, посколь гиблые те места. Подручные же Говаро проходы как-то разведали. Думаю, без чар колдовских тут не обошлось! Как только пожар зачнется, злодеи большим числом, не менее двадцати – двадцати пяти головорезов, через топи да чащи пройдя, на северной околице деревеньки вашей внезапно окажутся, чтобы грабить да резать люд честной без разбору. Будь осторожен, брат, да соседей своих о злодействе задуманном предупреди, дабы не пострадали невинные! Написал бы те раньше, да о помыслах кровников наших вот только сего дня прознал. Молюсь за тебя, мой старший, любимый братишка, и за все твое милое семейство!»

– Вот и все, подпись не стоит, – закончил чтение Грабл, после чего, свернув письмо снова в свиток, принялся обматывать его ленточкой, позаимствованной из рук пребывавшего в задумчивости Дарка. – Я вот лично ни черта не понял, кроме того, что шеварийцы про планы герканцев прознали и в отместку им «поросеночка» весьма упитанного да пахучего подложить собираются. Чо делать-то со всей этой стратего-шпионо-бредятиной бум?

– Наша миссия закончена… почти закончена, – то ли отвечал на вопрос, то ли просто размышлял вслух все еще обдумывающий услышанное Аламез. – Прежде всего, выбираемся из этого склепа, муторно мне здесь как-то… не по себе. Вернемся в дворик, где подручную фон Кервица оставили, с ней письмо в Герканию и передадим. А самим нам, как можно быстрее Верлеж покинуть надо…

– Ну да, пора убираться, – кивнул Зингер, видимо, ничуть не горевавший по поводу предстоящего прощания с городом. – За нашими головами, поди, уже не только стража, но и сыск шеварийский охотится. Да и в Кенерварде делишки имеются, как-никак, а именно по дороге туда Анри увезли. Выручать усача нашего скорее надобно! Как бы его шеварийцы на съедение деревцам тож не отдали, с них станется…

– Там еще кое-какие дела появились, по крайней мере у меня, – огорошил Дарк спутника новой загадкой, на которую, однако, не собирался давать не только ответа, но и намека на правильное решение. – Кстати, что это за местечко такое? Почему этот город на картах не обозначен?

– Потому что дурень ты, простофиля-лопоух! – Убрав ценный свиток в шкатулку, Грабл картинно постучал себя пальцем по лбу. – Во-первых, потому что не те карты смотрел, торговые, поди, а не военные. Во-вторых, это не город и даже не городишко, а крепость, что юго-западней Верлежа находится, почти у самой границы. Есть там такой маленький, невзрачный кусочек землицы между Немвильским озером и лесом непроходимым. Геркания с Шеварией пятачок тот давно еще оспаривали, но во время последней геркано-филанийской войны, что сотню лет назад отгремела, шеварийцы потихоньку местечко отхватили и крепость многократно пожженную так знатно укрепили, что наши туда ужо не совались…

– Все сходится! – вновь заговорил загадками Дарк, но быстро опомнился. – Давай шкатулку, уходим!

– Что сходится? – спросил не любящий недомолвок между своими Грабл, но товарищ не удостоил его ответом.

Аламез принял шкатулку из рук соклановца и уже в следующее мгновение выпорхнул из окна наружу, где позабывшего об осторожности и сперва не выглянувшего моррона поджидал весьма неприятный сюрприз. Зингер, как назло, нагнулся, чтобы подтянуть ослабевший лоскут ткани на левом изуродованном ботинке. Он не видел, какая Дарка постигла участь, но зато отчетливо расслышал два последующих один за другим звука: глухой удар и шум падения на землю какого-то грузного предмета, по всей видимости, тела соклановца.

В критических ситуациях, когда совсем нет времени сообразить, что да как, одни люди впадают в ступор, другие действуют инстинктивно. Обычному человеческому мозгу просто не хватает времени выработать приемлемые решения, а также просчитать последствия, к которым те могут привести. Морроны же – иные существа, их головы более приспособлены к быстрым расчетам. Всего за краткие доли секунды мозг Зингера успел просчитать непредвиденно возникшую ситуацию, проанализировал все возможности, как то, кто на них напал, так и зачем, и выбрал оптимальный вариант действий – немедленно атаковать незаметно подкравшегося к ним врага. Вместо того чтобы разогнуться после починки обуви в походных условиях, Грабл, наоборот, присел, напрягая все группы мышц, почти вплотную прижался к полу, а затем резко оттолкнулся и прыгнул, точнее, взлетел, поскольку одним махом не только достиг окна, но и вылетел из него, изрядно напугав такой неимоверной прыгучестью занятого мародерством противника.

Появление моррона было эффектным, внезапным, но все же к стопроцентному успеху не привело, поскольку склонившийся над бесчувственным телом Аламеза злодей, наверное, спиной почувствовал летящую на него угрозу и успел отскочить. Вместо того чтобы сбить с ног врага, Зингер едва не раздавил немалым весом своего мускулистого тела распластавшегося по земле боевого товарища.

Бой не самое подходящее время для сантиментов, проявления дружеской заботы или сожалений. Наступив в миг приземления Дарку правой ногой прямо на локоть, Грабл тут же развернулся и собрался атаковать находившегося всего в нескольких метрах врага, однако мгновенно поменял свои планы и тут же застыл, притом не от испуга, а от изумления. Перед ним стояла девица, та самая посыльная герканской разведки, которую он на собственных руках вынес из подземной тюрьмы. Грозный вид прекрасной воительницы с развевающимися на ветру волосами и решимость в ее взоре напугали моррона еще меньше, чем легкий охотничий арбалет, нацеленный ему прямо в лицо. Лежащий на спусковом рычаге тонкий пальчик красавицы непременно привел бы боевой механизм оружия в действие, ступи моррон хоть шаг в ее сторону. Однако Зингер прервал едва начавшийся бой не потому, что страшился сыграть в опасную игру со смертью, а потому, что просто не видел смысла атаковать. Они с разведчицей не были союзниками, но и врагами тоже не были.