Команда пришла в неистовство от восторга, все громко кричали и яростно аплодировали окоченелыми руками. Шон отправил двух матросов наверх, на площадку, чтобы там они встретили Дэниела и приняли у него потерявшего сознание товарища.

Глаза у Эрики наполнились слезами облегчения, она радостно обняла Шона, бормоча:

– С ним все в порядке, правда?

– Само собой, – успокоил ее Шон и повернулся к кому-то из стоявших рядом: – Отнесите его в мою каюту и укутайте потеплее, пока я не приду и не займусь им. А ты что тут делаешь? – Он грозно вытаращил глаза, глядя словно бы сквозь Эрику. – Помнится, я велел тебе сидеть и не высовываться. А ну-ка иди сюда!

Выскочив из-за спины Эрики, Полли подбежала к Шону и повисла у него на шее, обхватив ее своими тонкими ручонками.

– Ты видел папу? Я боялась, что он упадет, но он не упал.

– Долго тебе пришлось бы ждать, чтобы твой папа упал, – от всей души заверил девочку Шон.

– Возблагодарим Господа, – со вздохом проговорила Эрика, опускаясь коленями на мокрые доски настила. – Так ты все видела? Наверное, испугалась до смерти. – Она обратилась к Шону: – Мой отец был врачом. Я научилась от него не слишком многому, но мне нравится помогать раненым.

– Так идите к пострадавшему, – обрадовался Шон, – а мы с Дэнни присоединимся к вам, как только он закончит дело. Идите, идите. Они уже спускают О'Рурка вниз, и ему нужна помощь. Сделайте что можете, а о Дэнни не тревожьтесь, он рожден для таких передряг.

Эрика поспешила туда, где два матроса укутывали одеялами своего пострадавшего товарища.

– Матрос? – обратилась Эрика к нему. – Вы меня слышите?

Тот поднял на нее затуманенный взгляд и кивнул.

– Как вас зовут?

– Зовут? – Он помолчал, потом произнес с вопросительной интонацией: – О'Рурк? Да, так. Майкл О'Рурк.

– Вы можете двигать ногами, Майкл О'Рурк?

– Да.

– А шеей?

– Да.

Он подвигал головой из стороны в сторону и поморщился от боли.

– Хорошо. И я собственными глазами вижу, что ваше мужественное лицо не пострадало, так что все в порядке. – Улыбнувшись Майклу, Эрика велела его товарищам: – Отнесите его поскорее в каюту. Старайтесь, чтобы спина и шея у него по возможности оставались неподвижными, пока я не осмотрю его как следует.

– Да, мисс, – хором ответили оба.

Хотя ветер ярился по-прежнему, Эрика почувствовала, что шхуна держится ровнее. Даже не взглянув на капитана, еще не спустившегося на палубу, девушка поняла, что он высвободил парус и тот развернулся в полную ширь, больше не угрожая бедой.

Подойдя к Шону и Полли, Эрика повысила голос, чтобы ее услышали сквозь вой ветра, и сказала с гордостью и восхищением:

– Он сделал это, Шон! Вы правы – капитан рожден для таких передряг.

– Да. Помните это, – сурово произнес Шон, а потом, к удивлению Эрики, заключил ее в свои медвежьи объятия. – Что же вы делаете, Эрика? Сказали, что у вас с ним все кончено, а это не так.

– Я просто не в силах дать ему уйти… – начала она, но тут же запнулась и продолжала смущенно: – Хотя рано или поздно так и будет, но только не сегодня, Шон. Хорошо?

– Я опасался за него, но теперь тревожусь за вас, – очень тихо сказал Шон, касаясь губами волос Эрики.

– Эт-то что такое? – прогремел голос Дэниела. – Бунт на корабле?

Эрика высвободилась из объятий Шона и повернулась к капитану.

– Вы были на высоте, капитан. Вы спасли жизнь этому мальчику.

– Это всего лишь справедливо, – пожав плечами, возразил Маккалем. – Ведь это я отправил его наверх. – Он взял Полли на руки и добавил: – Значит, ты все видела, и в следующий раз я отправлю наверх тебя.

Полли засмеялась и крепко прижалась к груди отца.

– Ты самый храбрый из всех, папа.

– Все это моя вина, – проворчал Шон, обращаясь скорее к себе самому. – Это я посоветовал развернуть треклятый парус – хотел выиграть немного времени до того, как ударит шквал.

– А я глупец, что послушал тебя, – возразил Дэниел, – так что мы квиты. Как там О'Рурк?

– Эрика предложила поухаживать за ним.

– Правда?

– Мой отец был врачом. И я… – Она покраснела, встретив его благодарный взгляд. – Мне пора идти. Извините меня, капитан. – Несмотря на качку, Эрика умудрилась сделать реверанс. – Увижу ли я вас за обедом?

– Жду встречи с нетерпением, – усмехнулся он.

– И я тоже, – осмелилась признаться она, повернулась и быстро ушла.

Убедившись, что О'Рурк устроен удобно и спокойно отдыхает, Эрика поспешила к себе в каюту и переоделась в сухое, а потом вернулась к своему пациенту. Она обрадовалась, увидев, что он мирно спит. Мысль о том, что этот человек совсем недавно находился на волосок от смерти, внушала ей почти благоговейный страх. Странно, что он вообще смог уснуть. Еще до того, как погрузиться в дрему, он успел сказать ей, что больше всего озабочен тем, как бы не утратить доверия капитана.

– Вы говорите так, словно вам не терпится забраться туда еще раз и повозиться с этими ужасными веревками, – сердито ответила на это Эрика.

О'Рурк улыбнулся, преодолевая боль.

– Какой смысл жить, не имея возможности подняться на реи?

– Это почти в точности слова капитана Маккалема.

– Для меня это звучит словно высшая похвала, мисс Эрика. Я только надеюсь, что капитан не сочтет меня бесполезным.

– Он едва не лишил вас жизни, посылая на мачту. Быть может, для вас и это нечто вроде высшей похвалы?

– Да, самая высокая, какую мне когда-либо воздавали.

Эрика понимала, что чувствует этот юноша, потому что высший комплимент, услышанный ею от мужчины, исходил тоже от капитана Маккалема. С невеселой усмешкой она была вынуждена признать, что на этом корабле она узнала много нового для себя и о жизни, и о мужчинах.

До этого разговора возле постели Майкла О'Рурка Эрика, несмотря на все советы и сведения, полученные от Шона, не до конца представляла себе, насколько море может завладеть человеком. Ей казалось, что все моряки похожи на Шона: море влечет их к себе, они любят его, но не одержимы страстью постичь его полностью, во всех проявлениях. Теперь же она столкнулась с мистической одержимостью морем у О'Рурка и Маккалема. Эрика понимала, что таких людей немного. Остальным, пусть даже героям, это недоступно.

Еще Эрика отметила, что ее совсем не тянуло к Майклу О'Рурку, и она посчитала это окончательным доводом в пользу того, что она вообще не любила бедного Джека Райерсона. Во время плавания на «Бесстрашном» Эрика замечала каждого красивого моряка. Было на корабле и несколько привлекательных мужчин-пассажиров, она и на их счет строила многообещающие фантастические предположения – без малейшего намерения воплощать эти фантазии в жизнь. Так у нее бывало всегда. Именно поэтому она и считала себя обладательницей бабушкиного наследства. Эрика могла влюбиться, порой на краткий миг, в любого представительного мужчину, который, приветствуя ее, слегка коснулся своей шляпы.