Фрида догрызает яблоко.

– Ладно, я пойду. Надо зайти в магазин. В «Пенни» сейчас распродажа, а мне нужно новое зимнее пальто.

Я киваю:

– Ох, жаль, что не могу присоединиться. Удачи!

– И тебе, сестренка. – Она меня обнимает.

Фрида уходит, и я с ожесточением принимаюсь за работу. К вечеру все вокруг натерто до блеска. Я с удовольствием осматриваю результаты своих трудов. Родители и вправду обрадуются.

Вспоминаю про огромный дом на Спрингфилд-стрит. Интересно, как я умудряюсь поддерживать в нем порядок? Это нелегко, даже когда у тебя есть верная помощница вроде Альмы. Я смеюсь над своими мыслями.

Поддерживать порядок в том доме проще простого. Он ведь ненастоящий.

Против своей воли я вновь возвращаюсь мыслями в Сазерн-Хиллз.

Делать все равно нечего, говорю я себе, надо же как-то скоротать холодный осенний вечер. Возвращаюсь домой, оставляю велосипед – сегодняшние хлопоты меня утомили – и сажусь на автобус. Выхожу на Йель-авеню и направляюсь сначала на юг, а потом на восток.

Неторопливо брожу по улицам. Пытаюсь представить себе людей, живущих в этих домах: чем они занимаются, какие у них семьи, есть ли дети. Например, вон в том доме из красного кирпича, с кустами можжевельника у подъездной аллеи, наверняка живет семья с детьми-подростками. Над гаражными воротами висит баскетбольное кольцо, а на лужайке перед входом лежат несколько велосипедов – больших, не для малышей. В семье из дома с коричневыми ставнями недавно купили новенькую машину. Красный автомобиль с белой крышей блестит так, будто его только что доставили из автосалона. Хозяин стоит перед ним и любовно оглаживает крыло, словно щеку новорожденного ребенка.

Я не знаю этих людей, но у них есть имена. У них есть свои истории. Может быть, они выросли в старых кварталах города Миртл-Хилл – там же, где выросла я. Они окончили школу и, наверное, учились в университете. Нашли себе жен и мужей, завели детей. А потом решили переехать сюда, чтобы растить малышей в удобном, уютном и безопасном месте.

В воображаемом мире мы с Ларсом, наверное, приняли такое же решение.

Если бы сны были реальностью, все эти люди оказались бы моими друзьями и соседями. Прохожу мимо дома Нельсонов и испытываю иррациональную радость оттого, что здесь знаю хоть одну семью. Но в этой жизни я для них совершенно посторонний человек. Джордж сгребает листья во дворе. Миссис Нельсон – я так и не спросила, как ее зовут, – выходит на крыльцо, держа в руках сумочку и ключи от машины. Маленький спаниель с лаем подбегает ко мне.

– Бастер! – окликает его Джордж, и пес возвращается к хозяину. – Извините, мэм!

Когда я прохожу мимо, Джордж и его жена вежливо машут мне руками. Так приветствуют незнакомцев, не соседей.

Прохожу мимо пустыря, где должен стоять мой дом. Встряхиваю головой и ускоряю шаг.

Да сколько можно! Пора выкинуть из головы эти глупости.

Как же хорошо, что родители возвращаются. Мне нужно как-то отвлечься.

Я по-прежнему стою на тротуаре. Там, где была в реальной жизни, ровно на том же месте. Но это уже не реальный мир. Передо мной наш дом, я смотрю прямо на него, муж и дети гуляют рядом. В воздухе чувствуется тепло, однако зима еще не закончилась: на дороге снега нет, но лужайка перед домом покрыта грязными тающими сугробами. Судя по теням, день клонится к вечеру.

Как я здесь оказалась? Не помню своего возвращения домой на автобусе. Не помню, как готовила ужин и что делала вечером: читала, смотрела телевизор или занималась с Грегом. Не помню, как выключала фонарь на крыльце, как кормила Аслана и готовилась ко сну. Я ведь должна была лечь в кровать, закрыть глаза и уснуть. Но я этого не помню!

Митч и Мисси старательно пытаются удержаться на двухколесных велосипедах – у него зеленый, у нее розовый. Ларс идет рядом, по очереди поддерживая и помогая. Кажется, у них только недавно убрали дополнительные опорные колесики, потому что оба ребенка не могут ехать прямо и падают. Постоянно.

Мисси приземляется прямо на локоть.

– Ай!

Я не успеваю даже шевельнуться, а Ларс уже приходит ей на помощь. Осторожно сгибает и разгибает руку, проверяя, все ли в порядке.

– Не сдавайся! – Он поднимает велосипед и помогает Мисси снова на него взобраться. – Нужна практика.

Ларс замечает мой взгляд и улыбается. Поворачивается боком и взмахивает рукой, будто ударяя по теннисному мячу. Я повторяю его движение. Ларс левша, я бью правой рукой – мы стоим в паре, будто разыгрываем матч против двух воображаемых противников. Внезапно я понимаю, что мы часто повторяем эту пантомиму. Молча показываем друг другу, что мы в одной команде и в теннисе, и во всем остальном. Киваю ему, и Ларс снова подходит к Митчу и Мисси.

Только теперь я замечаю, что Майкл не пытается укротить велосипед. Он сидит прямо на подъездной аллее и разглядывает складки ткани на своих штанах. Рядом с ним стоит синий велосипед, с которого еще не сняты опорные колеса.

Я на секунду замираю, затем подхожу и сажусь рядом с Майклом.

Осторожно спрашиваю:

– Майкл… А ты не хочешь покататься?

Он качает головой, не поднимая глаз.

– Можешь попробовать, – ласково говорю я. Мне кажется, у него должно получиться. Пусть многое ему дается с трудом, но он может ездить на велосипеде, в этом я не сомневаюсь.

Майкл снова мотает головой, не глядя на меня и ничего не отвечая.

Я разглядываю его велосипед. Блестящий, ни единой царапины – прямо как новенький. Мои тройняшки родились в ноябре: наверное, они получили велосипеды в подарок на день рождения, когда им исполнилось шесть.

Поглядываю на гараж. Он открыт, большая двойная дверь поднята.

– Сейчас вернусь, – говорю я Майклу и встаю, отряхивая юбку.

Я захожу в гараж: «Шевроле» и «Кадиллак» стоят на своих местах. Гараж просторный, кроме машин в нем помещается газонокосилка, санки и велосипеды.

Я тут же замечаю в углу свой велосипед. Видавший виды «Швинн», с которым я не расстаюсь в реальной жизни. Ларс, наверное, предлагал купить мне новый, но я бы ни за что не согласилась. Он может купить мне машину, красивые наряды, кольцо с бриллиантом, но это мой велосипед. Мы с ним много пережили вместе: я купила «Швинн» на свои деньги, когда только начала преподавать в школе – чтобы добираться до работы, – и ни за что бы его не бросила.

Выкатываю велосипед из гаража, сажусь и медленно еду по подъездной дорожке. Осторожно притормаживаю рядом с Майклом.

– Видишь, мама тоже катается, – уговариваю я.

Майкл не отвечает.

Я понимаю, что нужно оставить его в покое, но ничего не могу с собой поделать. По какой-то необъяснимой причине мне очень важно достучаться до этого ребенка.