берегу. Харлоу, возможно, захочет проверить, здесь ли ты, и если он тебя не найдет, то поднимет страшный шум. А если ты будешь на том же месте, он решит, что ты обезврежен. Таким образом мы выиграем время. Когда они высадятся и уедут, возьмешь лодку и направишься на «Шевалье». Отыщи там какую-нибудь сумку и вложи в нее все бумаги, какие только найдешь в двух верхних ящиках, под морскими картами. Не дай бог, чтобы они попали в руки полиции! Кстати, и твои дни были бы тогда сочтены… Отвези все это к себе в Марсель на моей машине и жди меня там. Если успеешь забрать эти бумаги, ты будешь чист, как стеклышко. Харлоу наверняка тебя не узнал в темноте, а имени твоего никто и не знает. Ты понял?

Йонни угрюмо кивнул и повернул голову в сторону гавани, Тараккиа тоже кивнул на прощание и благоразумно удалился на двадцать или тридцать ярдов — он безошибочно определил звук мотора, и вскоре действительно от носа «Шевалье» отошла лодка.

Через какое-то время лодка причалила к пристани и первым на причал вышел Рори, держа в руке пистолет, Как только он закрепил лодку, Харлоу помог Мари и сам выпрыгнул на пристань. В одной руке у него был ее чемодан, в другой — пистолет.

У Тараккиа возникла мысль устроить ему тут, в темноте, засаду, но он благоразумно выбросил это из головы, Он понимал, что Харлоу сейчас настроен так, что лучше не рисковать и что при необходимости он, не раздумывая, будет стрелять и стрелять, чтобы убить, без всякого сожаления.

Харлоу направился прямо к Йонни, склонился над ним, а потом выпрямился и произнес:

— Все в порядке!

Все трое перешли через дорогу к телефонной будке, той самой, из которой Тараккиа недавно звонил Джейкобсону, и Харлоу вошел внутрь.

Скрываясь в тени под прикрытием бочек, Тараккиа прокрался к месту, где лежал Йонни. Вытащив нож, он перерезал шпагат и освободил его. Тот приподнялся и сел с видом человека, который много бы дал за возможность облегчить свои муки громкими стонами. Страдальчески морщась, он стал растирать кисти рук и запястья. Рори, связывая его, не слишком-то беспокоился о его кровообращении. Постепенно, действуя очень осторожно и явно не испытывая от этой операции никакого удовольствия, он содрал с лица клейкую ленту. В следующий момент он открыл было рот, но Тараккиа быстро прикрыл его рукой, предотвратив тем самым поток брани.

— Тихо! — прошептал Тараккиа. — Они здесь, через дорогу. Харлоу — в телефонной будке. — Он убрал руку. — Когда они уберутся, я пойду за ними, прослежу, действительно ли они уедут из Вандоля. Как только мы исчезнем из поля зрения, бери лодку и быстро на «Шевалье». Иди на веслах! Нам совсем ни к чему, чтобы Харлоу услышал, как заводится мотор. Он может вернуться и проверить, в чем дело.

— Мне?.. Идти на веслах? — хриплым голосом переспросил Йонни. Он согнул и разогнул пальцы, и его всего передернуло. — У меня руки словно омертвели.

— Так верни их к жизни и поскорее! — жестко ответил Тараккиа. — Иначе сам будешь мертвецом. Тс! Вот он! — он заговорил еще тише. — Вышел из будки. Замри! Этот мерзавец Харлоу за двадцать футов услышит, как падает с дерева лист.

Харлоу, Рори и миссис Мак-Элпайн направились по улице, которая вела от гавани в город. Вскоре они завернули за угол и исчезли.

Тараккиа сказал:

— Ну, пошел!

Он проследил, как Ионии спустился по ступенькам причала, а потом быстро направился вслед за ушедшими. Минуты три он держался от них на весьма почтительном расстоянии, а когда они снова свернули за угол, потерял их из виду. С осторожностью добравшись до угла, он обнаружил, что за углом находится тупик. Колебания его прервали знакомые звуки мотора «феррари». Дрожа в своей мокрой одежде, Тараккиа прижался к стене в какой-то темной нише.

Вскоре из тупика выехал «феррари». Он свернул налево и взял курс на север, из Вандоля.

Выждав еще минуту, Тараккиа поспешно вернулся к телефонной будке. Ему снова пришлось ждать какое-то время, пока его не соединили с Виньолем. Наконец он услышал голос Джейкобсона и сказал:

— Харлоу только что отбыл вместе с Рори и миссис Мак-Элпайн. Перед этим он звонил по телефону, очевидно, в Виньоль, чтобы сообщить Мак-Элпайну, что везет его жену. На твоем месте я бы вышел с черного хода.

— Можешь не беспокоиться! — Джейкобсон говорил уверенным тоном. — Я и уйду с черного хода. По пожарной лестнице. Наши вещи уже в машине, паспорта у меня в кармане. Вот только захвачу наш третий паспорт. Пока!

Тараккиа повесил трубку. Он уже собрался выйти из телефонной будки, как вдруг замер на месте. Большая черная машина бесшумно выскользнула из-за угла, выключив фары.

Неподалеку от причала она остановилась. Ни мигания синих огней на крыше, ни воя сирены, и тем не менее сомнения не было: это была полицейская машина, притом выполняющая весьма секретную миссию.

Из машины вышли четверо в полицейской форме.

Тараккиа до отказа открыл дверь телефонной будки, чтобы автоматически выключить в ней свет, а потом отступил в глубину, моля бога, чтобы его не заметили. Его не заметили. Четверо полицейских быстро исчезли за бочками, очевидно, направляясь туда, где незадолго до этого лежал связанный Йонни.

Секунд через десять они вновь появились в поле зрения. У двоих в руках были карманные фонарики. Третий тоже что-то держал в руке, но что именно — непонятно. Однако Тараккиа не надо было напрягать зрение, чтобы увидеть, что было в руке у полицейского, он и без того знал, что это был шпагат и клейкая лента, с помощью которых Харлоу обеспечил временный нейтралитет и молчание Йонни.

Полицейские быстро посовещались между собой и устремились к причалу. Секунд через двадцать к «Шевалье» бесшумно, но решительно направилась двухвесельная лодка.

Тараккиа вышел из телефонной будки. Руки его были крепко сжаты в кулаки, а лицо даже потемнело от злобы. С его губ то и дело срывались слова, едва слышные, и единственным печатным словом из этого набора было слово «Харлоу». Только сейчас Тараккиа с горечью понял, что Харлоу звонил вовсе не Мак-Элпайну, а в местную полицию.

Когда в дверь постучали, Мери как раз переодевалась к обеду. Она открыла и увидела Джейкобсона.

— Могу я с вами поговорить, Мери? — спросил тот. — У меня очень важное дело.

Она посмотрела на него с некоторым удивлением и впустила в комнату.

Джейкобсон плотно закрыл за собой дверь.

— Ну и что это за важное дело? — с любопытством