— А ты знаешь, что уже организовывались экспедиции на дно бездны?

— В бездну? — Дилл впервые слышал об этом.

— Безусловно, секретные. Втайне от храма. Безумцы воровали корабли, строили воздушные шары, изобретали какие-то крылатые штуковины и еще много ерунды. Все так и сгинули там, внизу…

— Что с ними случилось?

— Они так и не вернулись.

Дилл вгляделся в глубину. Даже сейчас при свете вечернего солнца темнота бездны тревожила ангела. Рэйчел продолжала отдирать куски ржавчины. Коричневые скорлупки кружились и танцевали в воздухе, словно осенние листья, а потом их проглатывала черная пасть. На противоположном краю расселины завыла сирена, и военный корабль плавно отделился от заправочной платформы. Судно медленно опустилось, затем, ведомое тросами, вынырнуло из тени на более открытое пространство. С причала раздавались скрип тележек и крики рабочих. Канаты отпустили, взвыли двигатели, и машина устремилась прочь из черной трещины Скиза в небо, плавно набирая высоту. Корабль поднялся над лесом кранов и паутинами цепей, над клубами дыма и пламенными языками Ядовитых Кухонь и превратился в черное пятно на фоне заходящего солнца.

Рэйчел встала и перегнулась через перила. Прутья заскрипели в знак протеста.

— Если я упаду, ты поймаешь меня? — Девушка оторвала ноги от пола и повисла на поручне.

Дилл тоже поднялся.

— Я не умею летать.

— Но ты бы попытался меня спасти? — Рэйчел еще сильнее наклонилась, балансируя на животе. Перила жалобно застонали.

— Пожалуйста, перестань. Это опасно.

— Ты бы попытался, зная, что все равно не сможешь мне помочь?

— Да.

Рэйчел встала на ноги и выпрямилась, продолжая смотреть в пропасть.

— Может быть, — прошептала девушка, стоя спиной к Диллу.

Одинокий фонарь дрожащим красноватым светом освещал ржавые жестяные листы и полусгнившие доски, которые, собственно, и составляли основной строительный материал городских трущоб. Покосившиеся бараки, соединенные трухлявыми мостами, качались в пеньковых гамаках. За пределами Лиги огни городских улиц сначала опускались, а потом плавно ползли вверх, огибая силуэт храма в центре гигантской чаши.

Отражения заплясали в черных доспехах капитана Клэя, когда тот повернулся и с отвращением огляделся вокруг. Доски жалобно заскрипели под тяжелыми сапогами стражника.

— Вы уверены, что мы именно в том месте?

Клэй поморщился и потянул носом воздух.

— Судя по запаху, в том самом.

Фогвилл и сам чувствовал, что попахивает тухлятиной. Может быть, дохлая крыса или кошка. А капитан еще настаивал, чтобы помощник не смел душиться перед выходом. И хотя ряса, как, нахмурившись, заметил Клэй, пропахла духами, этого было явно недостаточно, чтобы перебить жуткую вонь.

— Вы можете идти, капитан. Отсюда я и сам доберусь.

— Помощник, вы в трущобах, — проворчал стражник, опершись на тяжелое копье. — На днях этот бродяга чуть не придушил моего человека. Грязный ублюдок. Такой крысе доверять нельзя.

— И тем не менее мне нужно поговорить с ним наедине. Ваше присутствие лишь подольет масла в огонь. Я сам в состоянии найти отсюда выход. — Фогвилл только тут понял, что сказал, и ужаснулся.

Клэй сначала колебался, но потом кивнул, развернулся и зашагал прочь по прогнившим доскам, отведя руку и балансируя копьем. Подвесной мост подпрыгивал с каждым ударом солдатского сапога, веревки стонали и дрожали, словно натянутые струны. Даже не тросы, обычные веревки. Фогвилл крепко вцепился в мост, стараясь не смотреть вниз. Бесполезно: пропасть, словно черный магнит, притягивала взгляд. Помощник зажмурился.

Когда наконец-то вместе с мостом успокоились и внутренности Фогвилла Крама, он уже стоял перед строением из досок и металлических листов, сильно напоминавшим коробку. По всей видимости, конструкция служила бродяге домом. Через окно — просто дыру в стене — не наблюдалось никаких признаков жизни.

Помощник проскользнул под веревочными перилами подвесного моста и с сомнением посмотрел на доску, перекинутую от улицы до двери лачуги. Четыре фута прогнившей древесины и пара старых веревок отделяли смельчака, рискнувшего ступить на эту шаткую тропу, от вечной темноты. Помощник тщетно силился разглядеть сетку над пропастью. Сетка точно должна быть. Даже здесь. Это закон. Мысль эта утратила свою ободряющую силу, едва нога помощника опустилась на доску, издавшую протяжный предсмертный скрип. Может быть, стоит крикнуть в окошко и попросить помощи? И показаться трусливым щенком, которым Фогвилл, в сущности, и являлся? Ничего умнее нельзя и придумать. К тому же так можно разбудить всю округу, а помощник искренне желал, чтобы она спокойно спала до самого утра. Выбора не оставалась: нужно идти вперед. Фогвилл набрал воздуха в легкие, вцепился в веревки и сделал крошечный шажок. Даже в мрачном свете уличного фонаря можно было разглядеть белые полоски на толстых пальцах на месте дорогих колец. Доска прогнулась под весом священника, когда расшитые туфли добрались до ее середины.

Эти четыре фута показались Фогвиллу длиннее, чем дорога от храма до трущоб Лиги. Трясущиеся ноги подошли к двери лачуги. Помощник собрал всю волю в кулак и отпустил веревку, чтобы постучаться.

Ответа не последовало.

Фогвилл про себя выругался: надо было попросить Клэя подождать у моста. В этой части Дипгейта не стоит бродить в одиночку, тем более по ночам.

Помощник чуть сильнее постучал в дверь.

— Заперто! — пробасил хриплый голос.

Фогвилл нагнулся к щели между досками, набрался смелости и немного громче проговорил:

— Можно вас на пару слов?

— Убирайся к чертовой матери! — громыхнул голос.

Помощник вздрогнул. Он так полгорода перебудит.

— Пожалуйста, это срочно! — Бараки продолжали молча и неподвижно дремать. Одиноко висевший над серединой моста фонарь скрипел и шипел. Фогвилл уже занес руку, чтобы снова постучать, когда дверь скрипнула и приоткрылась. В лачуге было темно. Фогвилл наклонился к двери и прошептал в образовавшуюся узкую щель: — Мне нужно с вами поговорить. Дело касается вашей дочери.

— Убирайся, святоша проклятый! Абигайль украла Пиявка. — Дверь хлопнула перед самым носом помощника.

— Нет! — крикнул он.

В лачуге послышалось какое-то движение, и дверь снова скрипнула. Фогвилл решил воспользоваться моментом.

— По-моему, Карнивал тут ни при чем.

В следующий миг дверь распахнулась, и на Фогвилла из темноты комнаты уставилось страшнейшее чудище из тех, которые ему приходилось видеть. Помощник чуть не взвизгнул от испуга, но вовремя проглотил комом ставший в горле страх. Лицо — да, если внимательно присмотреться, это и правда было человеческое лицо, — молча обвело взглядом улицу и остановилось на Фогвилле. Нос сморщился.