Пьянящая атмосфера долгого плавания вскружила Белинде голову еще сильнее после одного романтического события – бракосочетания на море. По общему признанию, жених и невеста не отличались красотой и находились далеко не в расцвете юности, а поскольку оба путешествовали третьим классом, она ни разу не видела их прежде. Но капитан, поддавшись на уговоры осуществить полномочия, которыми он обладал в качестве хозяина океанского судна, обвенчал сержанта интендантских войск Альфреда Биггса, возвращавшегося из отпуска, и мисс Мейбл Тиммингс, ехавшую в Бомбей к своему брату, служащему Бомбейско-Бародской железной дороги. Венчание состоялось в салоне первого класса, в присутствии всех пассажиров, какие сумели туда набиться, а за ним последовали поздравительные речи и тосты за здоровье молодых под звон бокалов шампанского, пожертвованного капитаном по столь торжественному случаю. Позже все собрание танцевало на палубе, и не менее трех поклонников страстно умоляли Белинду последовать восхитительному примеру новобрачной и провести остаток плавания как медовый месяц.

С учетом всех обстоятельств едва ли приходится удивляться, что Белинда не замечала ни враждебности остальных молодых леди, ни нескрываемого неодобрения, с каким их матери относились к ней. Десять долгих лет она просидела взаперти в тетушкином доме, занимаясь уроками, вышивая бесконечные салфеточки и послушно отвечая «да, тетя Лиззи» или «нет, тетя Лиззи», и единственными молодыми людьми, которых она видела прежде (на приемах, где сопровождающие пожилые дамы ни на шаг не отходили от нее), были сыновья тетиных подруг – неуклюжие, глуповатые школяры, знавшие ее с детства и потому относившиеся к ней как к сестре. После той душной, сковывающей и отупляющей атмосферы упоительная свобода жизни на океанском лайнере и ухаживания дюжины восхищенных молодых джентльменов кружили голову пуще крепкого вина, и Белинда от души наслаждалась новыми впечатлениями и испытывала, наверное, всю полноту счастья, какую любой человек может надеяться познать в жизни. Единственная трудность заключалась в том, что поначалу она никак не могла решить, кому из своих многочисленных поклонников отдать предпочтение, но ко времени прибытия парохода в Александрию у нее уже не оставалось никаких сомнений.

Возможно, Аштон Пелам-Мартин был не таким красивым, как Джордж Гарфорт (пусть неловкий и утомительно застенчивый, но зато обладавший греческим профилем и байроновскими кудрями), не таким остроумным и забавным, как прапорщик Огастес Блейн, и не таким богатым, как мистер Джозеф Тилбери из «Тилбери, Патерсон энд компани». В действительности Аштон был довольно молчаливым и замкнутым молодым человеком, который оживлялся, лишь когда говорил об Индии, к чему она поощряла его всякий раз, когда назойливые поклонники давали ей возможность побеседовать с ним наедине, ибо Индия в его представлении казалась такой же волшебной страной, как в ее детских воспоминаниях. При желании, как выяснилось, он мог быть очень милым, и в нем было что-то такое, что Белинда находила притягательным, что-то необычное и возбуждающее… и немного пугающее. Он отличался от всех остальных так же, как дикий сокол отличается от ручной птицы в клетке. Помимо всего прочего, молодой Пелам-Мартин, смуглый и узколицый, был бесспорно привлекателен и вдобавок окутан некой романтической тайной: ходили слухи о детстве, проведенном в индийском дворце, и заядлая сплетница миссис Чивертон несколько раз недоброжелательно намекала, что его смуглота и темный цвет волос и ресниц, возможно, свидетельствуют о смешанной крови. Впрочем, все знали, что миссис Чивертон – зловредная старуха, которая пришла бы в великий восторг, обрати он внимание на ее собственную чрезвычайно невзрачную дочь Эми.

Белинда стала дарить прапорщика Пелам-Мартина лучезарными улыбками, и тот в конечном счете отчаянно и безнадежно влюбился и к последнему дню плавания собрался с духом, чтобы подойти к миссис Харлоу и попросить у нее разрешения сделать предложение ее дочери.

Аш боялся получить отказ на том основании, что он слишком молод и недостоин такой чести, и не мог поверить своему счастью, когда мать Белинды заверила, что нисколько не возражает против его намерений и не сомневается, что папа милой Беллы согласился бы с ней, ведь он тоже приветствует ранние браки. Последнее заявление не имело ничего общего с правдой. Майор Харлоу, как и большинство старых армейских служак, решительно не одобрял молодых офицеров, губивших свою карьеру и снижавших свою полезность полку из-за слишком ранней женитьбы на девушках, которые непременно станут отвлекать их от работы и загружать мелкими домашними делами во вред людям, находящимся у них под командованием.

Сам майор к моменту женитьбы был вдвое старше своей избранницы: ему было скорее под сорок, нежели за тридцать. Но хотя миссис Харлоу знала о взглядах своего мужа, она без колебаний поручилась за его согласие, убедив себя в том, что Арчи, безусловно, желает столь выгодной партии для своей единственной дочери. В конце концов, молодым людям не придется жить на жалованье прапорщика: Аштон получает весьма солидное содержание, а через два года с малым он достигнет совершеннолетия и вступит во владение всем состоянием отца. Поэтому, конечно же, Арчи должен согласиться. Пусть Аштону нет еще и двадцати, но любой видит, что он взрослый не по годам. Такой тихий, благовоспитанный молодой человек. Такой любящий и в высшей степени подходящий.

Расчувствовавшись, миссис Харлоу проронила несколько слезинок, и часом позже, когда солнце садилось, а пассажиры переодевались к обеду, в укромном уголке в носовой части палубы Аш сделал Белинде предложение и получил согласие.

Помолвку собирались держать в секрете, но каким-то образом новость просочилась. Обед еще не закончился, а Аш уже начал принимать завистливые поздравления соперников и ловить на себе ледяные взгляды дам, которые в большинстве своем уже давно объявили мисс Харлоу ужасной кокеткой и теперь пришли к заключению, что ее мать, производившая впечатление женщины далеко не глупой, но добродушной, на самом деле всего лишь бесстыдная и коварная старая чертовка, охомутавшая младенца.

Мистер Тилбери и пехотный капитан держались особенно холодно, но один только Джордж Гарфорт выразил активный протест.

Джордж стал белее мела и после попытки утопить горькое разочарование в вине решил вызвать удачливого поклонника на дуэль, но, к счастью для всех заинтересованных лиц, не успел осуществить свое намерение по причине постыдного приступа дурноты. Белинда удалилась рано, а после того как Джорджа унесли в каюту, Аш поднялся на пустынную палубу и всю ночь пролежал там в шезлонге под звездами, пьяный от шампанского и счастья.

Ночь была чудесная, и, глядя в небо, на знакомые созвездия своего детства, Аш думал, что, сколько бы времени ни прошло, он никогда не забудет эту ночь – и никогда уже не будет так счастлив. Его первый роман закончился плачевно, и ему понадобилось целых шесть месяцев, чтобы осознать, что Лили Бриггс была вовсе не прекрасной богиней, чудесным образом влюбившейся в него, а просто-напросто безнравственной потаскушкой, развлечения ради соблазнившей школьника. Однако она была его первой женщиной, и Аш знал, что никогда не забудет ее совершенно. Все последующие женщины были для него не более чем короткими грязными сексуальными приключениями, и вскоре он даже не мог припомнить их имен и только сожалел о своем знакомстве с любой из них. Эти связи представлялись теперь своего рода изменой Белинде, но она никогда не узнает о них, и у Аша есть для нее много других историй: вся фантастическая история его детства, все тайны, горести и чудеса тех лет.