— О, бедный Джимми. Мне очень жаль, — тихо пробормотала Мак. — С ним все будет хорошо?

— Пока неизвестно.

Энди не знал, что еще сказать. Он оперся подбородком на руки и, наморщив лоб, погрузился в раздумья.

— Так переговоры действительно состоялись? Отец мне что-то говорил об этом, но я не поверила. — Она покачала головой. — Как могло произойти такое несчастье?

— Мы не знаем, — только и мог выдавить Энди.

— Когда?

— Приблизительно час назад.

Она потрясенно покачала головой:

— Не могу поверить! Должны же были принять какие-то меры предосторожности, верно? Ведь существуют какие-то способы исключить подобную возможность? Он признался в убийствах. Его сочли виновным, Энди! Как, черт возьми, вы там работаете?

Энди не знал, что ответить. Мак была абсолютно права. После полутора лет содержания преступника под стражей, долгого расследования и тяжелого труда по сведению всех нитей преступления воедино они наконец добились успеха. А потом кто-то все разрушил. Непостижимо!

— Карен Махони тоже была там? С ней все в порядке?

— Ее там не было.

Мак в отчаянии обхватила голову:

— Мне нужно идти, Энди.

Ее слова оторвали его от раздумий.

— Что, прости?

Она поднялась:

— Я не собираюсь сидеть тут как наседка на яйцах, а улечу ближайшим же рейсом.

Энди встал и схватил ее за руку:

— Не думаю, что ты можешь так поступить.

— В самом деле? — Глаза Мак превратились в щелочки. — Интересно — почему? Ты хочешь сказать, что он может свободно бродить повсюду, а я нет? Ха! — Она выдернула руку. — И убери от меня лапы. У тебя нет на это права.

— Макейди, мне очень жаль. Успокойся. Я должен проверить…

— Нет! — отрезала она. — Передай своему начальству, кто там у тебя сейчас, что я улетаю. Мне предложили работу в Гонконге, и я согласилась. — Она подошла к шкафу и, открывая ящик за ящиком, стала выбрасывать одежду на кровать. — Я сделала ошибку. Мне следовало убраться из Сиднея. Я должна была улететь при первой возможности.

— Что ты сказала про Гонконг? — застыв, спросил Энди.

— Работа, милый. Мне нужно зарабатывать на жизнь, так же, как и другим людям. Я не могу просто летать вокруг света, выворачивая наружу кишки, ради бесполезных судебных процессов над серийными убийцами. И не стану торчать здесь всю следующую неделю, пока ваши парни сидят и ковыряют в носу, надеясь, что Эд Браун сам к ним вернется.

— Мак, я понимаю, что ты рассержена, — взмолился Энди. — Ясно, что ты сейчас чувствуешь, но мы должны скоординировать наши действия, чтобы обеспечить твою безопасность. Мы не знаем, где он находится и чего от него ожидать.

— Ты понимаешь, что я чувствую? О, я сильно сомневаюсь в этом, Энди. — Она словно выплевывала слова, и они больно ранили детектива. — Вы можете координироваться до полного обалдения.

Если Эд о чем-то и мечтает, так о том, чтобы снова захватить Макейди, довести до конца начатое и не законченное им дело. Он все еще охвачен маниакальной тягой к ней. Энди это знал. Согласно одной теории, Эд считал Макейди реинкарнацией его матери в молодые годы. Мак больше, чем любая другая убитая Эдом женщина, олицетворяла собой ту, которой тот мечтал отомстить за жестокость и загубленное детство. Им двигало желание уничтожить ее. Мак очень напоминала ему мать такой, какой та была прежде, и этого было достаточно, чтобы избрать ее жертвой, ведь и других несчастных он выбирал только за то, что они носили туфли на высокой «шпильке», как некогда его родительница. Полиция уже обыскала камеру Эда и обнаружила вырезку из газеты с изображением Мак, приклеенную к оборотной стороне снимка его матери. Если раньше кто-то и предполагал, что болезненное влечение маньяка угасло, то сейчас не оставалось сомнений, что это не так.

Неудивительно, что Мак захотелось покинуть страну.

— Мак, ты не можешь просто так улететь.

Она уперла руки в бока и посмотрела на детектива так, словно посылала подальше. Ее широко открытые глаза сверкнули и снова сощурились. Чувственные губы исказила презрительная гримаса. Будь она из тех женщин, что способны на вспышки ярости, то, наверное, схватила бы его за горло. Мак имеет право на разочарование. Возможно, она даже вправе застрелить того, кто принес ужасную весть.

— Мак, ты не понимаешь…

— Ты прав. Я не понимаю. И мне все равно. Можешь позвонить своему шефу и сказать ему или ей, что у меня работа в Гонконге и я туда улечу первым же рейсом. А если я и вернусь в Австралию, так только чтобы пересесть на самолет в Канаду. Если смогу улететь прямо из Азии, тем лучше. Вы получили свой судебный процесс, парни, довольно с вас и этого. Я сделала достаточно. В последний раз я оставалась здесь, пока не убедилась, что убийца Кэтрин схвачен. Может быть, я сделала для нее доброе дело, может, ничего особенного, но было бы детской наивностью думать, будто я могу изменить происходящее. На этот раз у меня нет причин оставаться. Ни-ка-ких!

Энди понимал, о чем говорит Мак: девушка имела в виду его.

Из глаз Макейди брызнули злые слезы.

— Мы его поймали. Его признали виновным, Энди! — Она отшвырнула стул. — Проклятье! Такого не должно быть! Как вы это допустили?

Энди положил руку девушке на плечо, когда она на секунду умолкла, и повернулся в надежде обнять ее и успокоить, но Мак отпрянула.

— Мне действительно очень жаль Джимми, — сказала она. — Я знаю, как вы были близки.

Она открыла чемодан и распахнула двери платяного шкафа. Сдернула платья с плечиков и бросила в чемодан.

— Прошу тебя, уходи, — проговорила она.

Он не двинулся с места.

Мак отвернулась:

— Уходи, Энди. Сейчас же.

Без десяти два в дверь черного хода тихонько постучали.

Щелкнул замок.

В это время Эд Браун обыскивал кухонные шкафы и, уловив посторонний звук, инстинктивно бросился в гостиную и спрятался за большим диваном. После взрыва у него до сих пор звенело в ушах. Его мучил вопрос, как долго это продлится.

Дверь открылась и закрылась вновь.

— Милый! Ты дома?

Тюремщица. Эд колебался, выйти ли к ней поздороваться или не стоит. Все еще существовала небольшая угроза, что она расставила ловушку. И Браун решил подождать, пока женщина поднимется по лестнице и он сможет убедиться, что она одна. Из-за постоянного звона в ушах он мог и не услышать шагов полицейских. Увидев Тюремщицу, он по глазам поймет, обманывает она или нет.

— Любимый!

Она пришла одна. Женщина в тюремной форме Лонг-Бэй появилась на верхней ступеньке. В руках она несла упаковку птичьего корма и бутылку в коричневом бумажном пакете.