— Кто это с Эдди? — интересуется Бет с тревожной ноткой в голосе.

— Это Гарри. Я его уже видела, не волнуйся. Я бы сказала, он слегка отстает в развитии. Но Динни говорит, что с детьми он всегда ладит. По-моему, парень абсолютно безвредный, — рассказываю я. Я говорю громко, прямо ей в ухо. От жара костра у нас выступили капельки пота на лбу и на верхней губе.

— Да? — недоверчиво переспрашивает Бет.

Я вижу Хани, которая пересекает поляну, впереди движется ее невероятных размеров живот. Сегодня она не такая хмурая. Оживленная, с улыбкой на лице, она очаровательна. Я ощущаю легкий укол разочарования.

— Вон там Хани. Видишь, блондинка, — сообщаю я Бет, подавляя легкое чувство горечи.

Наблюдая за сменой эмоций на личике Хани, невольно отмечаю: у меня есть ученицы постарше, чем она. Девочка слишком юна, ей рано рожать. Меня охватывает злость, но, на кого или на что она направлена, я не в силах определить.

Откуда ни возьмись рядом с Бет возникает Динни, улыбается мне своей сдержанной улыбкой. Его длинные черные нечесаные волосы распущены. Динни стоит вполоборота к костру, так что свет делит его пополам, отбрасывает на лицо четкие рельефные тени. От этого зрелища у меня перехватывает дыхание.

— Бет, Эрика, здорово, что вы пришли, — заговаривает он, снова улыбаясь, и я замечаю легкую нечеткость речи: Динни уже немного выпил. Его слова звучат искренне и тепло, впервые с тех пор, как мы снова встретились.

— Да, конечно, большое спасибо за приглашение, — отвечает Бет, осматриваясь и кому-то кивая, словно мы на светской вечеринке.

— Уж с погодой нам сегодня точно повезло. До сих пор была не погода, а мерзость, — говорю я.

Динни удивленно смотрит на меня:

— Не верю, что погода может быть мерзостью — погода, она погода и есть.

— Нет плохой погоды, есть неправильная одежда? — спрашиваю я.

— Точняк! Вы уже пробовали мой пунш? В нем, знаете, есть этакий… пунш. Не подносите его к открытому пламени, будьте осторожны. — На его лице горделивая улыбка.

— От пунша я, пожалуй, воздержусь, — объявляю я. — Пунш штука обманчивая, мне рассказывали, что один раз он уже сыграл со мной шутку. Хотя, может быть, и врут, потому сама я ни черта об этом не помню.

— Ну, а Бет? Может, мне тебя удастся соблазнить?

Бет кивает и дает себя увести. Вид у нее все еще немного растерянный — видно, что ей трудно освоиться. Рука Динни на ее локте, он направляет ее. На мгновение я остаюсь в одиночестве, и вдруг откуда ни возьмись возникает хорошо знакомое чувство. Старое, такое привычное — Бет и Дин снова меня бросили. Заставляю себя стряхнуть обиду и отправляюсь на поиски знакомых лиц, чтобы навязать им свою компанию.

Я чувствую, что виски горячит мне кровь, и говорю себе, что надо быть аккуратнее с выпивкой. Сзади ко мне подкрадывается Эдди, дергает за рукав.

— Ты меня не видела! Не говори им, что видела меня! — с трудом переводя дыхание, шепчет он и подмигивает.

— Кому? О чем ты?

Однако он уже исчез, а спустя несколько секунд мимо меня проносится небольшая группка детей вместе с Гарри. Я делаю еще один большой глоток и протягиваю бутылку виски остроносой девицей с кольцами в носу. Та радостно хохочет, благодарит. Звезды кружатся в хороводе, земля качается и уходит из-под ног. Не припомню, когда я в последний раз напивалась. Много месяцев назад. Я уж и забыла, как это может быть здорово. Вижу Бет, она стоит рядом с Динни, среди других людей, и пусть даже она молчит, лицо у нее спокойное и почти расслабленное. Она с ними, не замыкается в себе, и я просто счастлива видеть ее такой. Иду танцевать со Смурфом, и мы кружимся с ним, пока меня не начинает подташнивать.

— Смотри не влюбись в нее, Смурф. Эти девушки Кэлкотт любят исчезать! — кричит ему Динни, когда мы проносимся мимо.

Я слишком медленно соображаю и не успеваю спросить, что он имеет в виду. Протискиваюсь как можно ближе к костру, лопаткой выкатываю из золы печеную картофелину, обжигаю язык. У нее привкус земли. Я здороваюсь с Хани, и, хотя отвечает она неприветливо, мне плевать. И я постоянно держу в поле зрения Динни. Временами я даже не отдаю себе в этом отчета. Где бы я ни была, я знаю, где он. Как будто костер освещает его немного ярче, чем всех остальных. Вокруг ходит ночь, темная и живая, потом я вижу, как по аллее к нам приближаются, качаясь, синие огоньки.

Полицейским пришлось оставить машины и идти к нам пешком. Две машины, четверо полицейских. Подойдя к настороженно наблюдающим за ними людям, они начинают искать наркотики, требуют, чтобы все вывернули карманы. Музыку делают тише, все переговариваются вполголоса. В повисшей тишине только ревет и потрескивает костер.

— Динсдейлы здесь есть? — осведомляется молодой офицер. В глазах его замечаю боевитый блеск. Он маленького роста, коренастый, очень опрятный.

— Много! — откликается Патрик.

— Могу ли я увидеть удостоверения личности, подтверждающие это, сэр? — спрашивает полисмен напряженным тоном.

Динни машет рукой Патрику, ныряет в фургон и предъявляет офицеру свои водительские права.

— Что ж, — продолжает тот, — даже в этом случае я вынужден потребовать, чтобы вы немедленно разошлись, так как это несанкционированное и незаконное собрание в общественном месте. У меня есть основания предполагать, что на этом вы не остановитесь и происходящее превратится в оргию. Уже поступило несколько жалоб…

— Это не незаконное собрание. У нас есть право находиться здесь, и вам это хорошо известно. К тому же, как и у всех граждан нашей страны, у нас есть право приглашать друзей на вечеринку, — таким же ледяным тоном парирует Динни.

— На вас жалуются, что вы шумите, мистер Динсдейл…

— Кто жалуется? Сейчас только десять часов!

— Четыре человека из поселка, еще из усадьбы…

— Из усадьбы? Вот это новость! Правда? — переспрашивает Динни, оглядываясь на меня через плечо. Я выхожу, становлюсь рядом с ним. — Это ты жаловалась, Эрика?

— Не я. И я уверена, что Эдди и Бет тоже не жаловались.

— А вы кто такая, мэм? — с сомнением обращается ко мне офицер.

— Я Эрика Кэлкотт, владелица усадьбы Стортон Мэнор. А это моя сестра Бет, и, поскольку мы единственные, кто живет в Стортон Мэнор, думаю, могу смело сказать: мы нисколько не возражаем против сегодняшней вечеринки и приглашенных на нее людей. А кто вы такой? — Виски придает мне смелости, но я еще и злюсь.

— Сержант Хокстет, миссис… леди… Кэлкотт, и я…

Я его смутила. Краем глаза замечаю, как загораются радостью глаза Динни.

— Я мисс Кэлкотт. А вы не родственник ли Питеру Хокстету, прежнему бобби?[17]— перебиваю я.

— Он мой дядя, но, позвольте, я не понимаю, какое это имеет отношение к…