Бет нерешительно покусывала губы, раздумывая над возможностью учинить грандиозный скандал, который сможет вывести Рафаэля из его самоуверенного состояния превосходства над всеми, однако, не забывая и о возможных последствиях. Ее пугало больше всего неминуемое противостояние между этим человеком и Натаном. Она знала, что Рафаэль может совершенно хладнокровно расправиться с Натаном в случае, если дуэль станет решенным делом. Но в то же время ее так взбесила его бесцеремонная грубость, что она собралась сделать то, что ей не было свойственно, — залепить ему пощечину, ударить это наглое издевающееся лицо. Но осторожность все же победила.., на этот раз. Она попыталась подавить свой гнев и прерывающимся голосом сказала:

— Ос-с-т-т-авь в покое моего мужа, У тебя нет права вообще говорить о нем. Он вовсе не благодушный, Он замечательный человек, джентльмен, а тебе стать джентльменом не суждено вовсе.

Он не отводил глаза от ее лица, его выражение не менялось, только в отдельные моменты брови сдвигались к переносице, выявляя определенное недоверие к тому, что он видел и слышал:

— Какая самозабвенная оборона! О, если бы я не знал твоей сути, Англичанка, мне, честное слово, твой запал просто понравился бы. Но, увы, это только уловка.

Искренне удивленная. Бет тупо переспросила:

— Уловка? Клянусь, не понимаю, что ты имеешь в виду.

Рафаэль улыбнулся ледяной улыбкой:

— Сейчас меня волнует вовсе не твой муж, а Себастиан, так что не пытайся перевести разговор на твоего супруга.

— Но это ты, — выдохнула она с ненавистью, — притянул Натана, а не я.

— Возможно, но это не важно. Меня волнуют только твои взаимоотношения с моим кузеном. Если твой муж позволяет тебе у него под носом заводить очередного любовника, то это его дело. Но если твоей очередной жертвой должен стать Себастиан, то это уже мое дело!

Не в состоянии разуверить Рафаэля в его заблуждении, она только проговорила:

— А что, Себастиан так слаб, что не в состоянии защитить себя от слабой женщины?

Лицо Рафаэля напряглось, и он сжал ее руку еще больнее:

— Не надо, — процедил он сквозь сжатые зубы, — толкать меня слишком далеко, Англичанка. Я проскакал много миль, чтобы добраться сюда, я устал и мне не доставляет радости упражняться в остроумии с тобой.

— Так и не делай этого! — ответила Бет без задержки резким тоном, удивляясь тому, как он сумел пробудить в ней дремавшую где-то глубоко тигрицу, помог ей выпустить на волю эмоции, о существовании которых она и не подозревала. А может быть, эта тигрица и была той настоящей Бет, которая прежде была задушена разными обстоятельствами ее короткой, но непростой жизни? Эта была не самая приятная мысль и не очень подходящая к данному моменту. Бет попыталась переключиться на что-нибудь иное. Но, с другой стороны, она понимала, что в этой неожиданно развернувшейся борьбе между ними, борьбе не на жизнь, а на смерть, ей понадобятся все силы и вся ее хитрость. К тому же, она опять начинала подпадать под влияние его мужественности. Ее влекло к его мускулистому телу, которое было так близко от нее, она вспоминала против своей воли острые ощущения, когда его руки ласкали ее грудь, а губы покрывали поцелуями ее уста.

Рафаэль немедленно почувствовал изменение атмосферы, его глаза вновь и вновь возвращались к ее нежному рту, который был так близко. Его тело помимо воли хозяина ощущало близость ее почти не скрытой мягкими складками пеньюара розовой плоти, из-за которой он провел столько бессонных ночей до того, как сумел изгнать ее образ из своей памяти.

Его снова привело в бешенство то, что она когда-то сумела превозмочь его, а теперь снова дерзнула войти в его жизнь. То, что эта женщина — «ангел» Себастиана, пробудило в нем чувство, неведомое раньше в течение всей его жизни — он не мог не признать, что это была банальная ревность! Взбешенный и потрясенный этим открытием, он непроизвольно закрутил ее руку за спину и грубо притянул к себе, прошептав при этом голосом, хриплым от страсти:

— Перестань со мной спорить, ты, маленькая шлюха, и послушай, что я скажу! Мне все равно, какие объяснения ты станешь изыскивать, называй меня кем хочешь, думай обо мне что угодно, но ты и твой покладистый муж должны убраться отсюда сегодня!

Он был психологически свободен от нее, это правда. Но сделал роковую ошибку, тесно притянув к своему телу ее мягкое и зовущее. Когда ее груди уперлись в его жесткую мускулистую грудь, стройные ноги интимно вошли в промежуток между его бедрами, а его ноздри уловили тонкий запах лаванды, исходящий от ее тела, он понял, что нет и не может у него быть иммунитета к ее прелести. Острое желание сотрясло его тело. Он все сильнее чувствовал тягу к этому точеному телу с шелковистой кожей, к сладкому рту, который как бы дразнил его. Его серые глаза налились страстью, грубая хватка ослабла, а пальцы начали гладить эту замечательной формы руку. Потрясенный, он подумал, что это безумие и надо оторвать ее от себя. Но тут же понял, что сделать этого он не в состоянии. С его уст готовы были сорваться проклятья, но вместо этого он стал искать ее губы.

Бет тоже немедленно ощутила перелом в его состоянии и тоже, как и он, боролась с собой. Она даже попыталась уклониться от его поцелуя, но он держал ее слишком крепко. Его сомбреро слетело с головы, когда он другой рукой попытался обнять ее плечи. Пойманная в железные тиски. Бет была не в силах уклониться от его ищущих губ, язык прорывался сквозь ее зубы, дразня, возбуждая, доводя до экстаза ее плоть.

Из последних сил, которые позволяли ей контролировать свой неожиданно пробудившийся темперамент, она боролась, как маленькая дикая кошка, вырываясь, изворачиваясь, пытаясь освободиться от его объятий. Но Рафаэль только сжимал ее сильнее, покрывая страстными пламенными поцелуями щеки и виски.

— Англичанка, Англичанка! — шептал он, утыкаясь в ее шею и лаская языком тонкую синюю вену на белой коже, один из многих сосудов, разнесших тогда в Новом Орлеане по ее телу отраву, обманувшую ее и заставившую отдаться ему в полубессознательном состоянии. — Я ведь предупреждал тебя, не так ли? Я говорил тебе, не пересекайся со мной… Предостерегал, что если ты вторгнешься в мою жизнь еще раз, то я стану обращаться с тобой так, как ты этого заслуживаешь. А ты меня не послушалась, правда?

Бет затихла в его руках, ее гнев неожиданно прошел. Она тихо сказала:

— Попробуй выслушать меня. Я не преследую тебя. Я не имела ни малейшего понятия, что вы с Себастианом родственники. Ну неужели ты так самонадеян, что веришь, будто в течение четырех лет я только и думала о тебе? Почему же ты считаешь меня такой слабоумной идиоткой? Я не такая. И уж вовсе не та, за которую ты меня принял. Это твоя жена устроила все, чтобы ты застал нас с Лоренцо. И если тебе хватит выдержки выслушать меня до конца, то я расскажу тебе правду о том, что произошло тогда в Новом Орлеане.

В первый момент Бет показалось, что Рафаэль готов выслушать ее, и это породило у нее надежду, что вот сейчас все может выясниться, и в их отношениях все встанет на свои места. Но как только она упомянула тот полдень, он снова замкнулся, его лицо стало прежним, губы скривились в презрительной улыбке, и он медленно покачал головой: