— Ты ее знаешь? — шепотом спросила Изабель.

— Боюсь… что да. По больнице.

— О нет.

— Пожалуйста, — сказал я мужчине, — ведите себя прилично.

Тот уставился на меня. Его бритая голова вместе с остальным телом приблизилась ко мне.

— А тебе какое дело?

— Мне, — сказал я, — приятно видеть, когда люди ладят между собой.

— Ты кто вообще такой?

— Пожалуйста, уймись, — бесстрашно сказала Изабель, — и оставь людей в покое. Серьезно, если поступишь иначе, утром об этом пожалеешь.

Тут он повернулся к Изабель, схватил за голову и сжал щеки, нарушая ее красоту. Ярость вспыхнула во мне, когда он сказал:

— Пасть закрой, сучка, тебя никто не спрашивал!

Глаза Изабель округлились от страха.

Уверен, тут можно было предпринять что-то рациональное, но моя рациональность осталась далеко позади.

— Оставь нас в покое, — сказал я, не сразу вспомнив, что мои слова теперь только слова.

Амбал посмотрел на меня и расхохотался. Этот смех заставил меня с ужасом осознать, что я лишен силы. Даров меня лишили. По сути дела, к драке с накачанным верзилой я был готов не лучше среднестатистического профессора математики. А подобная степень готовности, мягко говоря, не обнадеживает.

Он избил меня. Избил по-настоящему. Не сравнить с Гулливером, боль от ударов которого я сам предпочел терпеть. Нет. Будь у меня возможность не чувствовать, как дешевые металлические кольца на кулаке этого мужчины врезаются в лицо со скоростью кометы, я бы ею воспользовался. Я бы сделал это и несколько секунд спустя, когда валялся на земле и получал удары носком ботинка в живот, где быстро растревожилась еще не переваренная итальянская еда. А потом он дал мне по голове ногой — как финальный аккорд. Хрястнул изо всех сил.

После этого не было ничего.

Был мрак и «Гамлет».

Он был ваш муж. Теперь смотрите дальше.

Я слышал, как причитала Изабель. Я пытался заговорить с ней, но до слов было далеко. Искусные подобия двух братьев.

Я слышал, как завывает и молкнет сирена, и понимал, что это за мной.

Вот ваш супруг, как ржавый колос.

Я очнулся в «скорой» и видел только Изабель. Ее лицо сияло надо мной как солнце, на которое не больно смотреть. Она гладила мою руку, как в тот первый раз, когда мы встретились.

— Я люблю тебя, — сказала она.

Вот когда я понял суть любви.

Суть любви в том, чтобы помочь выжить.

А еще в том, чтобы забыть о смысле. Перестать искать и начать жить. Смысл в том, чтобы держать за руку того, кто тебе близок, и жить в настоящем. Прошлое и будущее — лишь миф. Прошлое есть не что иное, как мертвое настоящее, а будущего все равно не существует, потому что к тому времени, как мы добираемся до будущего, оно превращается в настоящее. Настоящее — это все, что у нас есть. Вечно движущееся, вечно меняющееся настоящее. Оно ускользает из рук. Его можно поймать, только отпустив.

И я отпустил.

Отпустил всё во Вселенной.

Все, кроме ее руки.

Я очнулся в больнице.

Впервые в жизни пробуждение встретило меня серьезной физической болью. Была ночь. Изабель посидела со мной немного и уснула там, на пластиковом стуле. Но потом ей велели ехать домой. Так я остался наедине со своей болью, чувствуя, насколько беспомощен человек. Я лежал в темноте, заклиная Землю вращаться быстрее, чтобы она снова повернулась к Солнцу. Чтобы трагедия ночи стала комедией дня. Я не привык к ночи. Конечно, я видел ее на других планетах, но таких темных ночей, как на Земле, не знавал нигде. Они здесь не самые долгие, но самые глубокие, самые одинокие и самые красивые в своей трагичности. Я успокаивал себя случайными простыми числами. 73. 131. 977. 1213. 83719. Каждое как любовь, неделимая ни на что, кроме единицы и самого себя. Я силился вспомнить более крупные простые числа. Но понял, что даже математические способности покинули меня.

Врачи осматривали мои ребра, глаза и уши, заглядывали в рот. Обследовали мозг и сердце. Мое сердце медиков не заинтересовало, хотя сорок девять ударов в минуту показалось им маловато. Что до мозга, их несколько встревожила средняя борозда височной доли, поскольку там наблюдалась необычная нейроадаптивная активность.

— Такое впечатление, будто из вашего мозга что-то изъяли и новые клетки пытаются это возместить. Однако очевидно, что всё в норме и ничто не повреждено. Это крайне странно.

Я кивнул.

Конечно, забрали, только ни один человек, ни один земной врач никогда не поймет, что именно.

Это была трудная проверка, но я ее прошел. Я был совсем как человек.

От боли, которая до сих пор пульсировала у меня в голове и лице, мне дали парацетамол и кодеин.

В общем, я отправился домой.

На следующий день меня пришел проведать Ари. Я лежал в постели. Изабель ушла на работу, а Гулливер, похоже, действительно, в школу.

— Ну и видок у тебя, дружище.

Я улыбнулся и поднял со лба мешочек с мороженым горохом.

— Удивительное совпадение, но чувствую я себя тоже препаскудно.

— Надо бы заявить в полицию.

— Я сам подумываю об этом. Изабель тоже считает, что надо заявить. Только у меня что-то вроде предубеждения, понимаешь. После того как меня арестовали за то, что я был голый.

— Да, но нельзя же, чтобы психи разгуливали по городу и метелили кого вздумается.

— Знаю. Знаю.

— Слушай, приятель, я просто хочу сказать, что ты молодчага. Знаешь, защищать вот так свою жену — это по-джентльменски. Снимаю шляпу. Ты меня удивил. Я не принижаю тебя, не подумай, но я не знал, что ты у нас такой рыцарь без страха и упрека.

— Значит, я изменился. У меня повышенная активность в средней борозде височной доли. Наверное, все дело в ней.

Похоже, Ари это не убедило.

— В любом случае ты становишься человеком чести. А среди математиков это редкость. В отличие от нас, физиков, у математиков обычно кишка тонка. Только не напортачь с Изабель. Понимаешь, о чем я?

Я долго смотрел на Ари. Он хороший человек, я это видел. Ему можно доверять.

— Помнишь, Ари, я хотел кое-что тебе рассказать? В университетском кафе?

— Когда у тебя началась мигрень?

— Да.

Я колебался. Меня отсоединили, а значит, можно рассказать Ари. По крайней мере я так думал.

— Я с другой планеты, из другой солнечной системы в другой галактике.

Ари рассмеялся. Это был взрыв громкого, раскатистого смеха без единой ноты сомнения.