От «Клевера» вряд ли уйдем на одной свече, кислое дело. Судно идет по прямой, мы — по дуге, вдоль берега.

— Что делать будем, чувак? — Zicke говорит спокойно, но на лице смятение.

— По шкиперу стрелять не буду, — уверенно объявил я, словно план «Б» у меня продуман до мелочей. — Срочно уходить за поворот реки. Увидим, что побег не ладится, — десантируемся на берег.

— Хм, а дальше?

— Дальше? — с нарочитым удивлением спросил я. — Дальше партизанить будем. Герильяс изобразим… Ну что ты, Ленни, неужели думаешь, что мы себе лодку не добудем?

Успокоилась девчонка, улыбнулась. Не дам ее в обиду. А вот побега жаль.

Через стекло рубки уже хорошо видно напряженное лицо капитана, Никлауса за его спиной и стоящего рядом с Ули гестаповца Бахманна с биноклем. Так, пулемет у них на корме. Впрочем, и снять могут. Федя господину Отто нужен живым, значит, нужно не убивать, а останавливать.

Жмем! Ну же!

Вот и поворот за косой. Фонтанчиков уже не видно — операторы наконец-то поняли, что перевод драгоценных патронов попросту бесполезен. Все, «эрликон» нам больше не опасен, «Гугль» ушел за излучину. Башни Замка Берн скрылись из виду. Что там на «Клевере» происходит?

Там происходило нехорошее.

Я угадал. Кормовой «солотурн» Отто решил не трогать, вышел на палубу, в руках винтовка «шмидт-рубин», с оптикой. Дуэль предлагаешь? Ну давай. Дальномер — шестьсот сорок. Я поднял маузер, вложился, натянул локтем ремень, заглянул в «сваровски», убрал «луну». Как там фотографы говорят: «Внимание, снимаем…» И тут рядом с гадом выстроился шкипер с биноклем! Ули, мать твою, ты что творишь! Спрячься!

Но капитан прятаться не собирался. Он неожиданно, сильно и мощно двинул Бахманна корпусом, и тот по-цирковому, элегантно так, негнущимся столбиком вонзился в воды вечного Рейна. Башкой вниз.

— Ленни, стоп!

Zicke среагировала моментально, «эвинруд» заклокотал на нейтрали.

— Ты можешь не поверить, но наш бравый шкипер Ули только что выбросил Отто Бахманна за борт!

Сильфида вскочила и, не смущаясь теснотой перегруженного катера, исполнила какой-то немыслимый зажигательной танец. После чего разразилась громкой быстрой речью на языке немецко-фашистских оккупантов. Маурер услышал и тоже что-то заорал. Резко закачавшись, катер заходил ходуном — бросив румпель, Zicke полезла ко мне, начала целовать. А слезки-то покатились!

Дождь еще не прошел, даже над водой звук этого маленького дизель-электрохода слышно не очень, да и сам мотобот приближается не слишком быстро — шкипер, чувствую, голову Отто поморочил изрядно. А вот теперь прибавляет!

И нам ничего не остается делать, как целоваться и ждать подхода «Клевера»…

Когда широкая зеленая бортовая полоса с белой надписью и стилизованным листочком нависла над «Гуглем», шкипер, перегнувшись через тонкий леер, радостно рявкнул:

— Засомневались в старине Ули, ребятки? А я решился! Ты прав, Тео, это не та Швейцария, к которой я привык и которой отдал сердце и душу. Но у меня еще найдется бутылочка настоящего абсента Kubler из кантона Юра.

Мы с Ленни стояли в катере и молча улыбались.

Есть Бог и на этом свете. Рейнский Бог.

— Туда еще нужно возвращаться и наводить порядок, так я думаю, — Маурер постучал себя по волосатой груди увесистым кулаком. — Ты говорил о караване? К черту караван, втаскиваем «Гугль» на борт, и сами поднимайтесь. Согласны?

— Согласны, Ули, — сказал я, обнимая Ленни за плечи.

Вот прямо чувствую, насколько глупа «лыба» на моем лице.

Шкипер хлопнул по лееру, чуть не согнув его, и добавил:

— Так что давай, рейнджер, пеленг на свою Новую Россию, посмотрим, как там идут дела… — И добавил: — А бегать мы уже умеем.

«Клевер» — малый рыболовный мотобот, почти настоящий траулер. Правда, рыбку на нем ни разу не ловили, у судна стояночная судьба, несвойственная и ненормальная роль разъездной «калоши», на которой никто не ездит. Обидно. Возможности у пароходика есть — он в море выходить может.

А вот причаливать на реках — способен далеко не везде: осадка приличная. Скоро по левому борту покажется место нашей «ресурсной захоронки», но всем уже понятно: судя по эхолоту, к берегу пристать не удастся — мелко.

— Ну так доставайте тогда тепловизор, будем проверять, — решительно и азартно заявил Ули. — Ленни, золотце, прекращай курить, неси прибор.

Свежая мысль. Самому интересно стало: сможет ли тепловизор изловить «жука»?

А вероятность такого казуса, при имеющихся раскладах и в свете открывшихся обстоятельств, есть. Могли, могли ухари из Замка напихать в предметы нашего снаряжения подслушивающих устройств. Я же только на следующий день приходил, теоретически время для такого шпионского маневра у Отто было. Правда, мне не известна схема общего заказа, что тайно происходит за стенами цитадели, но сути это не меняет, есть опасение. А уж в кастомизированную винтовку… что там за мастера работали — бог ведает. Я в который раз поднял ствол и внимательно осмотрел ложе: не… ну как в этот монолитный армированный карбон что-то впихать? А что будет с сигналом? И так-то крошечный, такие «жучки» годны разве что в Шанхае за мной следить. Радиопрозрачность карбона хуже стекла и дерева, дальность потеряется однозначно. А больше-то и некуда, карабин — штука динамичная. Кстати, а как «жучок» себя почувствует при отдаче? Ну-ну… Но проверить стоит.

— Спасибо, Ленни. — Взяв в руки «подзорку», шкипер несколько неуверенно повертел изделие в руках, после чего протянул мне: — Давай! И куртки со штанами снимайте.

— А если «маячок» в сам тепловизор вставили? Или в дальномер, например? — неожиданно прозрел я, уже открывая футляр.

— Проклятье! — Маурер был в замешательстве. — И что теперь делать?

Я тоже задумался.

Zicke невозмутимо положила куртку и брюки на палубу, оставшись в футболке и стрингах, чпокнула новой банкой пива — нормально снабжаются некоторые селекты, даже такое могут себе позволить.

— Чуваки! Вы что, тупые? Тепловизора у нас два!

Горестно усмехнулась, словно крутой импресарио при виде своей бездарной труппы, и спокойно пошла по палубе, на ходу поправляя бретельку и чуть виляя попкой.

— Я слишком стар для этого дерьма… — задумчиво сказал Ули, глядя сильфиде вслед.

Врет, старый хрыч. Это у него успокоительное такое, вместо брома.

Потенциально шпионоемкие предметы мы сложили в ряд, на мелко вибрирующем металле невысокой надстройки машинного отделения белого цвета. Металл меня порадовал — такие же, как у нас, многократно закрашенные потеки и пупыри. Вот только краска хорошая, яркая, не выцветает и не облупляется… Или я что-то не то сказал? А, плевать! Интересен сам факт — он разрушает навязанные нам комплексы — мол, они-де да у них-де… Нормально все у них — как у нас. На хрена каждый раз до блеска старую снимать?