Аналогичные абстрактные контексты слова человек: “Человек сам для себя расставляет приоритеты”; “Человек человеку волк”; “Человек есть существо хрупкое”; “Каждый человек имеет право на свободу мысли”.

Чем реже слово употребляется в отношении конкретного человека, тем меньше поводов для нарушения грамматического согласования в пользу согласования по смыслу, то есть по полу.

А вот названия профессий чаще выступают как обозначение конкретного человека, у которого есть тот или иной пол. “Забывчивая кассир не пробила чек”; “Моя косметолог советует средство Х”; “Судья вынесла решение”. Несовпадение пола с грамматическим родом побуждает переходить к смысловому согласованию. А оно в случае несовпадения рода и пола ведет к смене грамматического рода. И у конкретного слова врач это, видимо, не за горами. Как поделилась одна из отвечавших, “в начальной школе делали упражнение на определение рода существительных: стол – м.р., птица – ж.р., врач – и тут все споткнулись!”

Но большинство названий профессий, по-видимому, сохраняют семантику мужчина в абстрактном употреблении: политик вообще или член вообще. Получается двойственность. Семантика мужского пола у ряда названий профессий то сохраняется, то исчезает. Одним словом, и семантически у большинства названий профессий ситуация переходная – та самая рыба, лезущая на сушу.

Иногда предложения считать род слов типа автор общим воспринимаются как антиженский заговор. Цитирую анонс в “Снобе”: “Нам часто говорят, что мужской род в литературе – гендерно-нейтральный. Психолог Адриана Имж считает это ложью, а привычные местоимения “он” и “она” – способом обмануть наше сознание”. Ложь – громкое слово. А вот 100 лет назад слово судья было гендерно нейтральным? А 40 лет назад? А сейчас? Может, дело не во лжи?

Получается, что в упомянутом выше споре об общем роде профессий никто не прав полностью и все правы отчасти. Грамматически все названия находятся в разной ситуации: одни ближе к общему роду, другие – дальше, но даже самые продвинутые не обрели его полностью, поскольку крайне редко согласуются с определениями в женском роде в косвенных падежах. Семантически лишь единичные названия профессий, видимо, не ассоциируются с обобщенным мужчиной вне контекста.

Правда, в контексте, где ясно, что речь идет о женщине, например профессор рассказала, эта ассоциация исчезает. Еще одна аналогия: желтый помидор в жизни и женщина-профессор в тексте удивления не вызывают, но абстрактный помидор – красный, а абстрактный профессор – мужчина. Однако каждый раз, когда мы говорим профессор о конкретной женщине, ассоциаций с мужским полом у слова становится меньше и все больше шансов, что сема мужского пола у него испарится даже в абстрактном, внеконтекстном значении.

Более того, размывание ассоциаций с конкретным полом у названия любой конкретной профессии в той или иной мере размывает их у любого другого обозначения профессии – даже самой брутальной, как мы видели на примере слова адмирал.

Так, может, феминитивы – и впрямь архаический языковой гинекей, который по мере перехода названий профессий в общий род должен отмереть? И только феминистки пытаются искусственно оживить отмирающую категорию?

После путешествий в прошлые столетия понятно, почему меня так впечатлило название дебатов “Феминитивы: новая эпоха в развитии общества или издевательство над языком?”. Не хватало третьего варианта: “Феминитивы – исконная скрепа русского языка”.

Дело не только в прошлом, но и в настоящем. Третий вариант можно продолжить: “…и неотъемлемая часть языка XX–XXI века”. И я сейчас вовсе не об идеологических новациях, а об образованиях самых что ни на есть простодушных, без какой-либо подоплеки постоянно рождающихся в обыденном языке. Правда, у них часто нет не только официального, но вообще никакого статуса. Часто их самих как бы и нет, их как бы и не слышит даже сам говорящий – как в случае, рассказанном Еленой Земской.

• Но это отсутствие статуса или сомнительный статус не отменяют факта: в реальной русской речи встречаются женские варианты чуть ли не всех названий профессий, занятий, постоянных и мимолетных характеристик человека. Иным лет десять, иным век или куда больше, иные спонтанно образуются на наших глазах, сплошь и рядом попадая в слепое пятно.

Даже как-то грустно фрустрировать всех, кто считает феминитивы новой эпохой, тем, что новая эпоха всегда была рядом, просто выглядела как-то обыденно, банально. “Тот же лес, тот же воздух и та же вода”. И те же феминитивы, образующиеся банально, между делом.

Да, несмотря на то, что рыбы ползут на берег врач и политик с профессором ползут в общий род, феминитивы продолжают себе и употребляться, и даже образовываться. Почему? Наверное, потому, что у нас есть разные коммуникативные потребности, иной раз весьма узкие, которые врач и политик с профессором не закрывают.

Ситуация № 1

“Сделай заг[38] поинформативнее”

Неочевидно, но работает. Как ни странно, СМИ – обычные, неидеологические, часто желтые – благоприятная среда для феминитивов.

• Заголовок обычно нужно сделать – если это не специальная игра в короля, женившегося на генерале, – информативнее, прикольнее, но при этом обойтись без лишних слов. “В Англии нашли самую красивую докторшу, и от такой не страшны уколы”. В заголовке определение в женском роде стоит в родительном падеже: красивую доктора по правилам написать невозможно, красивого доктора – расплывчато, красивую женщину-доктора длинно… Остается феминитив.

Водительница и кассирша информативнее, чем водитель и кассир (если это женщина), и короче, чем женщина-водитель и женщина-кассир. Поэтому обычные героини обычных новостей или обзоров в заголовках нередко фигурируют под феминитивами. “Под Суражом водительница “Субару” слетела в кювет и травмировалась”; “Руководительница разработки GhostWire: Tokyo Икуми Накамура стала настоящей звездой индустрии после выступления на E3 2019”. Особенно если нет зависимых слов или русской фамилии, которые бы подсказали пол героини.

“Директрису школы в Новосибирской области поддержали митингом с заклеенными ртами”; “Как обычный советский служащий женился на миллионерше Онассис и ещё 3 случая везения в особо крупных размерах”.