— Что, не спешит за тобой принц на белом коне? — голос Тимура, который после индива вышел из зала пообщаться с матерью Милы, а теперь неслышно вернулся, окатил не хуже ливня. — Есть дела поважнее?

— Есть. Например, приехать ко мне целым и невредимым, — сказала она твёрдо. — И ради этого я готова ждать. А вот ты… — Виола смолкла и поспешила закрыть дверь в коридор, чтобы их разговор не стал достоянием ученицы и её родительницы, а потом и вовсе заперлась изнутри, дабы никто даже нос не сунул.

— Что «я»? — бывший одноклассник с интересом следил за её манипуляциями. Кажется, сам не ожидал, что она по своей воле захочет остаться с ним наедине.

Но Виола хотела, ещё как! Выбить из него всю дурь — вот чего она жаждала в данный момент, даже если придётся дубасить каблуками тренировочных туфелек. Сегодня Гаджиев-младший вновь попросил её станцевать с папой, да и сам Гад не полез к ней только потому, что она убивала его взглядом при каждой попытке приблизиться. Виолетта и так терпела, но это была последняя капля.

— Не стыдно подзуживать ребёнка? — накинулась она на Тимура, спеша провести разговор до того, как Мурат вернётся из раздевалки. — И с чего это ты вдруг в пару со мной захотел стать? Я была и даром тебе не нужна столько лет, а теперь ты вдруг являешься и чего-то требуешь?! Ты отравил мне всю школьную жизнь, а теперь ещё и молодость хочешь разрушить?!

— Вдруг? Вдруг?! — неожиданно гаркнул он. — Нет никакого «вдруг»! Ты всегда была мне нужна, с самого начала! Я хотел стать твоим партнёром с тех самых пор, как увидел ваш с Ланиным танец на Первом звонке, — прозвучало из его уст неожиданное откровение. — Но твой Ярик был стеной, через которую не переступишь, потому что ты ему всё позволяла, и мне пришлось отступить.

— И что я ему, как ты говоришь, «позволяла»? — не поняла наезда Виолетта.

— Да всё! — Гаджиев подкрепил слова неопределённым жестом. — Я не хотел вспоминать школьные годы, но раз уж ты сама начала, то и я выскажусь… Твой Ланин… Только ОН тебя обнимал и на глазах у всего нашего пятого класса за руку держал! Ты никому больше этого не позволяла.

— Потому что мы были партнёрами! Танцевали вместе, репетировали…

— Вот и я тоже хотел! Но ты только о нём и думала, все переменки с ним проводила, а я (как полнейший дурак!) один за нашей партой сидел и тебя ждал! — он обвиняюще ткнул в её направлении указательным пальцем. — А потом на танцы записался и в другой клуб пошёл, чтобы Ланина твоего с землёй сровнять на соревнованиях, — его кулак подрагивал от напряжения, — и чтобы ты увидела, что он тебя не стоит и я гораздо лучше! Но ты как привязанная от него не отходила.

— Да почему ты всё время на него срываешься?! — разгорячилась и она. — Или Яр тебя чем-то обидел? Именно ты всегда первым идёшь на конфликт, он только отвечает…

— О-о-о, значит, я тут плохой, а он весь из себя святой, да?! — саркастично вопросил Гад. — Ты потому и встречалась с ним тайком от родителей?

— В смысле «встречалась тайком от родителей»? — удивилась Виола. — Мы, как бы, танцевали вместе, и моя семья об этом знала.

Тимур перестал метаться как зверь в клетке и вперил в собеседницу требовательный взгляд:



— Выходит, вы с ним тогда не встречались? В школьные годы, я имею в виду.

— Да какое тебе вообще дело, в конце-то концов? — вспылила она.

— Встречались или нет? — рыкнул он.

Треснуть бы его хорошенько!

— Нет, не встречались, — Виолетта не нашла в себе сил солгать, по крайней мере в этом вопросе. — Мы… начали встречаться только после выпускного… Ты же знаешь, какие строгие у меня родители. Но Яр всегда меня поддерживал, зато ты вёл себя как полный идиот.

Гад вдруг прикрыл глаза рукой, запрокинул голову и горько рассмеялся.

— Я действительно идиот, — проронил он. — Самый настоящий.

— Ты сейчас о чём?

— А ты у муженька своего «святого» спроси, с чего у нас с ним всё началось! Хотя, если хочешь, я и сам могу рассказать…

— Не надо! — Виола выставила перед собой руку, словно желая отгородиться не только от самого Тимура, но и от его возможных слов. — Предпочитаю услышать всё из первых уст, а не пользоваться методом испорченного телефона. Если ему есть что мне сказать, Яр обязательно скажет. Нам с ним посредники не нужны.

Ну а если сам говорить не захочет (за семь лет времени сказать, видимо, не нашёл), то она и правда спросит, ух как спросит!

Виолетта не стала дожидаться, пока Ярослав зайдёт в студию. Как только увидела в окошко его машину, тут же выбежала на улицу, хотя и шёл дождь. Накинув капюшон (куртка у неё была непромокаемая, как раз для такой погоды) и прижав сумку к груди, чтобы как можно меньше намокла, Виола в рекордные сроки преодолела расстояние, отделявшее её от ответов на вопросы, и влетела в автомобиль нетерпеливой фурией.

— Зачем ты так? — удивился муж. — Я бы тебя с зонтиком встретил…

— Поехали скорее, — попросила она, и он, бросив на неё подозрительный взгляд, тронулся с места.

— Тимур снова что-то натворил? — не выдержал Яр, когда они остановились на светофоре. — Ты не молчи, скажи мне…

— Я тебе сейчас кое-что другое скажу. Вернее, спрошу… — ответила она, не глядя на него. — Притормози, пожалуйста, возле вон того парка.

Ланин дважды просить не заставил, подкатил к обочине и остановился.

— Виол, что случилось? — он отстегнул ремень и повернулся к ней. — Ты сама не своя.

— Угу. И не своя, и, по-видимому, не твоя, — пробормотала Виола себе под нос. — Яр, ты ничего не хочешь мне рассказать? — теперь она смотрела на него пристально, ловя малейшие отражения эмоций. — Возможно, есть что-то, чем бы ты хотел со мной поделиться, но по каким-то причинам не решаешься?

— Тебе Тимур что-то сказал? — ударил благоверный точно в цель, выдавая себя с головой.

— Насколько понимаю, поведать действительно есть о чём. Я права? — спросила с нажимом. — Я не стала слушать Тимура, к тебе пришла. Поэтому, пожалуйста, расскажи мне всё. Хочу услышать от тебя.

Ярик некоторое время молчал, а на его лице появилось выражение обречённости.

— Прости, я виноват перед тобой, — он опустил голову.

— В чём?

— Виол…

— Яр, прошу тебя, не томи! — она готова была встряхнуть его за плечи, чтобы вытрясти всю правду. — У меня сейчас нервы и так на пределе!

— Ты помнишь, когда Гаджиев стал вести себя как гад?

— Помню, и слишком хорошо, — вздохнула она. — Забыть бы, да не могу. Всё началось после новогодних каникул в пятом классе. Как удар под дых, как пощёчина. Особенно в свете того, насколько хорошо мы с ним ладили до этого. И? Как это связано с тобой?