И вдруг до него дошло. Леонардо висел в полутора метрах от пола, и было очевидно, что старик вряд ли смог бы закрепить веревку на балке. В комнате не было стула, да и его высоты все равно не хватило бы. Оставалась только стремянка. Но она стояла у стены.

Постепенно Аницет осознал, что это не самоубийство. Одновременно с этим он понял, что ему нужно убираться из этого дома как можно скорее.

Всю дорогу до Санта-Маддалены, женской тюрьмы в Риме, Катерина думала, как маркиза Фальконьери могла так низко опуститься. Вот уже две недели Лоренца Фальконьери числилась среди арестанток. Конечно, обедневшая аристократия — это скорее правило для Италии, нежели исключение. Но чтобы дойти до преступления… такое случалось нечасто.

Еще будучи репортером криминальной хроники, Катерина получила неоценимый опыт и хорошо знала, как выхлопотать разрешение на посещение тюрьмы. Она была уверена, что ей необходимо поговорить с маркизой. В конце концов, Лоренца хорошо знала Марлену, и она, возможно, согласится рассказать о некоторых подробностях жизни подруги, что, в свою очередь, поможет разгадать причину смерти последней.

Пока таксист преодолевал утренние пробки, Катерину не покидала одна мысль: «Лоренца Фальконьери, вероятнее всего, замешана в убийстве Марлены. Она как минимум соучастница. Но какой у нее мог быть мотив?»

На парковке у мрачного здания из обожженного кирпича, строгая архитектура которого уже сама по себе внушала страх, ветер носил облака пыли. Вход в тюрьму казался непропорционально маленьким по сравнению со всем комплексом зданий. Но таков был замысел зодчих. Катерина почувствовала себя неуютно, едва за ней закрылась дверь.

В приемной она увидела только одно задвижное окошко из пуленепробиваемого стекла. Под вырезанным овалом посередине была надпись: «Говорить сюда». Катерина выказала желание встретиться с маркизой Фальконьери.

Очкастая матрона с короткой стрижкой и в униформе отрывисто спросила:

— Родственница?

Катерина, ожидавшая этот вопрос, так же коротко ответила:

— Родственница, во втором поколении.

Матрона сердито посмотрела через пуленепробиваемое стекло.

— Моя мать и сестра маркизы из одной семьи, — уточнила журналистка.

Дама в униформе немного подумала (по крайней мере, так это выглядело), просунула через овальное отверстие формуляр и вдруг вежливо сказала:

— Заполните это, пожалуйста. И передайте ваш паспорт.

После того как девушка выполнила требования, на двери слева зажужжал электрический замок и через пару секунд путь был свободен.

В следующей комнате, без окон, выложенной белым кафелем и ярко освещенной неоном, ее уже ждала другая женщина в униформе, которая стояла за столом. Она потребовала у Катерины сумочку для досмотра. Потом она взяла в руки пищавший инструмент, похожий на теннисную ракетку, и обыскала саму Катерину. Наконец женщина провела ее по длинному коридору, где уже ждала конвоир. Сопровождающая неожиданно приветливо кивнула Катерине и попросила следовать за ней.

Комната для встреч находилась в глубине первого этажа. Свет сюда проникал через встроенные в потолке небольшие стеклянные блоки. Комната была меблирована квадратным столом и тремя стульями, один из которых стоял у двери. Журналистка заметила, что на двери не было ручки.

Катерина села за стол.

Прошло какое-то время, прежде чем привели маркизу.

— Вы? — удивилась она. — Признаться, вас я ожидала увидеть здесь в последнюю очередь!

На маркизе была грубая синяя юбка и такая же блуза, от одежды несло средством для дезинфекции. Волосы были собраны в узел. Вид у нее был явно подавленный.

— Я здесь из-за Марлены Аммер, — без обиняков сказала Катерина.

— Тогда вы пришли напрасно! — неохотно ответила маркиза и уже собралась встать и выйти из комнаты.

Катерина положила руку на запястье синьоры:

— Маркиза, я прошу вас!

— Я не хочу иметь каких бы то ни было дел с журналистами, — озлобленно произнесла Лоренца Фальконьери. — От общения с ними у меня остались только плохие впечатления. Вы меня понимаете?

— Маркиза, я пришла сюда не как журналистка — я здесь по личному делу. Пожалуйста, поверьте мне! — Голос Катерины звучал искренне, и Лоренца немного успокоилась.

— Что значит по личному делу?

— Вы помните Лукаса Мальберга?

— Антиквара из Германии? — Маркиза вызывающе усмехнулась. — Как я могу его не помнить? Именно из-за него я и попала в это дерьмо!

Катерина нахмурилась. Она не ожидала от аристократки такого вульгарного тона.

— Вы ошибаетесь, — с пылкостью возразила Катерина, — Мальберг здесь совершенно ни при чем. Кашу заварил коллекционер книг Жан Эндерс. Он заявил, что вы предложили ему купить книги, которые раньше были в его коллекции. Они пропали шесть или семь лет назад во время ограбления. Он смог доказать это с помощью фотоэкспертизы.

— Жан Эндерс! — Маркиза в изумлении покачала головой. — Кто бы мог подумать! Он пришел ко мне по рекомендации, положил глаз на самые дорогие тома и вел себя так, будто они уже принадлежат ему. Он не спрашивал об их происхождении. Когда я назвала ему цену, он сказал, что ему нужно все хорошенько обдумать. Как можно быть такой идиоткой! — Маркиза хлопнула себя ладонью по лбу.

— Вот видите, это был не Мальберг, — продолжала говорить Катерина. — Он не выдавал вас полиции. Мальберг был всего лишь последним покупателем!

Лоренца Фальконьери поставила локти на стол и, подперев голову руками, смотрела в противоположную стену. В ее позе читалось отчаяние. Наверняка она уже давно раскаивалась, что под давлением мужа стала заниматься мошенничеством.

— И что вам от меня нужно? — поинтересовалась маркиза после недолгого молчания.

— В смерти Марлены Аммер столько загадок… И Лукас Мальберг не может просто так все бросить и уехать. Он считает, что должен разобраться в этом деле, и не хочет делать вид, будто ничего не случилось.

— Неудивительно. Мальберг приехал сюда из-за Марлены. — Маркиза сухо засмеялась.

Катерина пожала плечами, будто хотела сказать: «Может, Мальберг и был увлечен красоткой Марленой, но сейчас это не обсуждается».

— Речь не об этом! — вздохнув, решительно заявила Катерина. Она изо всех сил старалась избавиться от приступа ревности. — Синьору Марлену убили. И как только кто-то пытается приподнять завесу над таинственными обстоятельствами этой смерти, тут же наталкивается на глухую стену молчания. Прокуратура и полиция, Ватикан и даже мой журнал пытаются замять убийство синьоры Аммер. А у вас, маркиза, были основания вести себя так, будто ничего не произошло?

— Вы хотите обвинить меня в соучастии? — рассерженно спросила маркиза.