Крестьяне сел, в которых в годы войны орудовал Ментен, направили правительству Голландии письмо, в котором требовали отмены оправдательного приговора и примерного наказания эсэсовца. Помню, как во время командировки во Львовскую область прокурор области Борис Тихонович Антоненко рассказывал мне, что возмущенные жители области вышли на митинги с требованиями наказать преступника. В выступлениях приняли участие студенты и преподаватели Львовского университета, рабочие многих предприятий, лесорубы, колхозники, юристы.

Под давлением общественного мнения голландская прокуратура опротестовала оправдательный приговор, и Верховный суд страны отменил его. При этом Ментон находился на свободе и проживал на своей вилле. После очередной проволочки дело принял еще один окружной суд — Роттердамский.

В сентябре 1979 г. роттердамские судьи нашли свой предлог для приостановления дела — дескать, Ментон страдает старческим склерозом. Соответствующее определение суда было также опротестовано, и летом 1980 г. дело начали рассматривать в четвертый раз!

Вновь суд захлестнули потоки наглой лжи. Ментен и его защитник дошли до утверждений, что фашисты не чинили никаких расправ над советскими людьми. По ходатайству обвиняемого в суд были вызваны бывшие гитлеровцы, которые расхваливали порядки немецких оккупационных властей и договорились до того, что население «дружественно» к ним относилось и не было никаких партизан! Не останавливаясь ни перед чем, Петер Ментен оговорил своего брата — Дирка Ментена. Дескать, это его родственник, а не он был в селе Подгородцы в 1941 году.

Дирк Ментен прибыл в суд и охарактеризовал Питера Ментена как нечестного человека, способного пойти на крайности даже по отношению к родственникам. Вновь в Голландию приехали советские свидетели и подтвердили прежние показания, что расстрелами во львовских селах руководил именно Питер Ментен.

Наконец, 9 июля 1980 г. Роттердамский окружной суд вынес Ментену обвинительный приговор. В нем указывалось: «Суд отклоняет кассацию на повторное проведение следствия, считает доказанным обвинение, предъявленное П. Ментену, считает доказанными и преступные деяния, совершенные обвиняемым, и приговаривает его к лишению свободы сроком на 10 лет, а также денежному штрафу в 100 тысяч гульденов».

Последняя проволочка имела место в Верховном суде Голландии, куда Ментон обратился с обжалованием вердикта. Все же через шесть месяцев, в начале 1981 г., приговор был утвержден. После победного мая 1945 года пролетело целых тридцать пять лет!

С еще большим скрипом работала судебная машина Западной Германии Западного Берлина. Хотя после войны здесь было проведено около ста тысяч судебных разбирательств, наказаниям подверглись лишь 6465 человек. Приговоры строгостью не отличались. 12 были приговорены к высшей мере наказания, 163 подсудимых получили пожизненное заключение, но очень многие преступники отделались легким испугом.

В уголовном кодексе ФРГ 1981 г. была норма, определяющая наказание за убийство одного человека. Один из западногерманских юристов подсчитал, что лишение жизни одного человека карается десятиминутным заключением в тюрьме. Отсюда и удивительная мягкость приговоров.

Каких результатов следовало ожидать от немецкой Фемиды, если центральное ведомство по выявлению нацистских преступников и расследованию их преступлений в Людвигсбурге длительное время возглавлял нацист, военный преступник Эрвин Шуле, который всеми правдами и неправдами укрывал от возмездия своих многочисленных подельников, не давал хода доказательствам их вины, полученным из СССР и Польши!

Суду в Дюссельдорфе понадобилось тридцать лет для того, чтобы из 387 привлеченных к ответственности «сотрудников» концлагеря Майданек, где было истреблено полтора миллиона человек, начать разбирательство в отношении лишь… пятнадцати подсудимых!

В ФРГ распространились различные идеи смягчения ответственности военных преступников, например, распространение срока давности на их деяния. В глазах судей ФРГ убийство по приказу перестало быть таковым. В судебной практике Западной Германии были фактически узаконены понятия «непосредственный исполнитель» и «лицо, совершившее преступление в силу приказа». В результате этой юридической уловки были оправданы тысячи убийц.

Земельный суд в Гамбурге оправдал бывшего коменданта учебного эсэсовского лагеря Травники штурмбаннфюрера СС Штрейбеля, принимавшего активное участие в кровавых расправах над узниками многих концлагерей. Сотни свидетелей из разных стран дали убедительные показания об его зверствах. Ну и что же — Штрейбель лишь выполнял приказы!

Для осуждения командира роты 15-го полицейского полка СС капитана Пельса свидетели не требовались. Он сам вел протокол своих преступлений, составляя и подписывая отчеты о карательных акциях. Только за полтора осенних месяца 1942 г. под руководством и при личном участии этого эсэсовца в Белоруссии было расстреляно 1170 человек, из них 356 детей и 463 женщины. В одном из отчетов содержится такая просьба исполнительного Пельса к командованию:

«Прошу разрешения расстрелять оставшихся в живых жителей деревень Хмелище и Олтуш-Лесная».

Западногерманский суд оправдал этого палача. Кощунственно выглядела формула оправдания:

«…Из материалов дела видно, что предусмотренное параграфом 211 уголовного кодекса убийство подсудимому вменить в вину нельзя… Полученные приказы подсудимый действительно выполнял безоговорочно, однако ему даже в голову не приходило мысли о проведении акций такого рода и размаха…».

Благодаря маневрам западногерманской юстиции, а также «сердоболию» англо-американских оккупационных властей сохранили свои жизни, а затем и получили свободу 8 из 12 руководителей главных управлений СС, 3 из 6 начальников самостоятельных отделов этой организации, в целом 16 из 30 высших руководителей СС и полиции. Уцелели 3 из 8 командиров «ейнзатцгрупп», занимавшихся карательными акциями на временно окккупированных советских территориях. Из 53 тысяч эсэсовцев, которые исполняли приказ об истреблении «неполноценных народов» в составе «ейнзатцгрупп» — команд в концлагерях — были привлечены к судебной ответственности лишь примерно шестьсот человек.

Политика попустительства и негласной солидарности со стороны правительства ФРГ, лоббистские действия различных пронацистских организаций привели к тому, что тюрьма для военных преступников в Ландсберге быстро опустела. Максимально в ней было около 1600 заключенных, получивших срок от судов, последовавших за Нюрнбергским процессом. Это были бывшие военнослужащие эсэсовских оперативных групп, сотрудники гестапо, офицеры генштаба и ведущие промышленники. К началу 1951 г. за решеткой оставалось только 142 бывших нациста. После того, как 15 февраля этого же года верховный комиссар США Джон Мак-Клой помиловал сразу 92 заключенных, тюрьму можно было закрыть.

Бывшие эсэсовцы осмелели до того, что начали создавать свои объединения. Так, например, возникло Общество взаимопомощи — федеральный союз солдат бывших войск СС, сокращенно ХИАГ. В 1956 г. эта организация получила официальный статус, после чего за короткое время была создана ее разветвленная сеть из сотен местных и региональных групп. Члены ХИАГ могли петь дифирамбы нацистскому государству, прославлять войну и делиться своим «боевым опытом».