– Франка! Как ты? Не ранена?

Джон встал и, опираясь на стену, добрался до Франки. Она застыла, нацелив на Беркеля пистолет. Джон забрал у нее оружие. Положил его и обнял девушку.

– Теперь за нами придет гестапо, – сказала она. – Тебя найдут. Нам не выбраться из Германии. Ты не сможешь передать пленку.

– Пусть сначала нас поймают.

Франка положила голову ему на грудь. У нее опять потекли слезы.

– Ты ради меня провалил задание. Почему?

– Никакое задание такого не стоит. Я бы снова и снова так поступил. Никому не позволю тебя обидеть.

Франка смотрела на окровавленный труп посреди комнаты. Нацистская повязка на рукаве тоже пропиталась кровью. Форма была грязная и рваная, ремень расстегнут. Франка снова бы его убила.

Джон поднял костыль и отвел Франку в кухню. Вся дрожа, она села. Он вытер ей слезы ладонью. Она накрыла его руку своей. Прошептала:

– Спасибо.

– Не за что. Это ты меня спасла. Второй раз. Прости, что я так долго выбирался, – Джон глубоко вздохнул. – В одном ты права. Его будут искать. Нам надо уходить. Сегодня же.

– Нам?

– Я тебя здесь не оставлю. Да и не справлюсь я один. Ты мне нужна, чтобы выполнить задание.

– А как твои ноги?

– Снимем гипс. У меня все зажило. Когда я дрался с этим животным, даже боли не почувствовал.

– Меня будут искать. Лучше иди один. Про тебя они не знают.

– Я обязан тебе жизнью. Мы пойдем вместе. Умру, но тебя здесь не брошу.

Франка отстранила его руку.

– Возьми мою машину. Документы у тебя в порядке. Доберешься до границы и попробуй ее перейти.

– Пойми наконец, без тебя я не пойду. Если понадобится – перекину тебя через плечо, хоть кричи, хоть царапайся – и пойдем.

– Ладно. Пошли вместе.

– Отлично. Ты мне очень нужна.

– А ты – мне.

– Значит, решено. Первым делом снимем гипс. Потом собираемся в путь. Нас будут искать по дорогам, а мы пойдем через лес. Это единственный шанс.

– Зимой?

– Выбирать не приходится. Выдвигаемся быстро. Уже почти девять. Подозреваю, что наш лежащий на полу приятель часто задерживается, не предупредив жену, а значит, ближайшие полсуток его не хватятся. И все же кому-то он наверняка сообщил, куда едет. Нужно спрятать труп и все убрать, чтобы они не сразу спохватились и мы успели уйти подальше. До швейцарской границы километров девяносто. Как далеко мы проедем проселками?

– Полпути, наверное. В темноте трудно ехать.

– Деваться все равно некуда. Пешком – очень долго. Постараемся уехать как можно дальше. Местность здесь пересеченная. Больше двадцати километров за день не пройти.

Джон взял ее руки в свои.

– Будет невероятно трудно, но вместе мы справимся.

– Я знаю, где можно передохнуть по дороге.

– Франка, доверять никому нельзя.

– В деревне Бюрхау у меня живет родственник – дедушкин брат. Туда километров сорок пять, как раз на полпути до границы.

Джон отрицательно покачал головой.

– Послушай меня, – убеждала Франка. – Ему девятый десяток, он почти не выходит из дому. Мы с ним несколько лет не виделись, но я знаю, что к нацистам он любви не испытывает. У него два сына погибли во время прошлой войны. Нужно будет где-то отдохнуть, у нас не хватит сил идти день и ночь.

– Я подумаю.

– Поедем, выбирая самые глухие дороги, где только пройдет машина. Доберемся туда к утру и поспим.

– И что ты ему скажешь?

– Скажу, что была в походе, заблудилась и хочу отдохнуть. Он ни о чем не спросит.

– А вдруг спросит?

– Я с ним сначала сама поговорю. Если что-то заподозрит – уйдем.

Франка отвела Джона в маленькую спальню, где на полу так и лежали вынутые доски, и быстро принялась за дело, понимая, как дорога каждая секунда. Она срезала гипс; обнажилась белая иссохшая кожа. Мышцы атрофировались, и ноги по сравнению с остальным телом казались худыми. Джон встал.

– Как новые! – заявил он.

Франка не очень поверила. Ему бы еще неделю полежать… но время уходило, как вода сквозь пальцы.

Избавившись от тяжести гипса и обретя свободу движений, Джон радовался как ребенок. Впрочем, вид окровавленного тела в гостиной быстро вернул его к действительности.

Он достал из тайника рюкзак с одеялом, ножом, компасом и прочим снаряжением. Форма люфтваффе лежала в уголке подпола; Джон убрал ее на самое дно рюкзака. В потайном кармане имелось удостоверение личности для запасной легенды: сезонный рабочий в поисках места. Джон положил его в карман, очень надеясь, что оно не понадобится.

– Документы? – спросила Франка.

– Пользоваться ими не буду. Просто безопаснее ничего здесь не оставлять.

– Что делать с Беркелем?

Странно было называть по имени распростертое на полу мертвое тело. И странным казалось, что некогда это был ее жених, командир отряда гитлерюгенда, красавец, вслед которому оглядывались все девушки.

– Спрячем как следует.

– Снаружи? Думаешь его закопать? Земля наверняка еще мерзлая.

– Времени мало. Мы должны как можно скорее уехать. Помоги мне.

Они вместе пошли в гостиную.

– Давай уложим его в подпол. Потом, конечно, пойдет вонь… – Взглянув на Франку, он понял, что зря это сказал. – Здесь единственное подходящее место. Если обыщут второпях – могут и не найти. Нам нужно всего несколько дней. Спрячем труп – выиграем время.

Франка старалась не смотреть в раскрытые глаза Беркеля.

Труп еще не остыл. Франка взяла его за ноги, Джон – за руки. Когда они его подняли, Джон сморщился от боли.

Кровавый след потянулся до самого тайника. Франка положила на труп шинель и фуражку. Жалости она не испытывала – даже к его жене и детям. В мире, где нет Беркеля, они будут только счастливей. Ей хотелось плюнуть на труп. Какое облегчение, что этот подонок мертв! И какое утешение, что больше он никому не причинит вреда.

Доски уложили на место и поставили на них кровать. Франка принесла ведро мыльной воды, и они оттерли пол дочиста – уничтожили следы преступления. Скоро Франку Гербер объявят опасным врагом и пустят по ее следу гестаповских ищеек. Единственное спасение – швейцарская граница.

Во время уборки они почти не разговаривали, однако потом Джон усадил Франку за стол и сказал:

– Нужно спрятать его машину. Здесь найдется подходящее место? Какие-нибудь густые заросли…

– Да, есть такое место.