Не успели мы свернуть за угол, как полил сильный дождь. Было похоже, что кто-то направил на улицу струю из гигантского брандспойта.

Максу это не понравилось.

— Какого черта! Мы не можем оставить мистера Мура на улице в такую погоду. Думаю, надо отвезти его пока к Толстяку Мо.

Мы подъехали к заднему ходу нашего заведения и внесли мистера Мура внутрь.

Макс сказал:

— Положим его в туалете. Может быть, потом я придумаю местечко, где ему будет хорошо.

Мы аккуратно положили мистера Мура в туалет и накрыли его сверху спортивным матом.

Косой подошел к двери, выходившей в бар, просунул в нее голову и крикнул Мо:

— Мы здесь.

Мы сели играть в карты. Мо принес поднос с двойным виски.

Макси спросил Мо:

— Как дела? Было что-нибудь?

— Да. Звонили из главного офиса. Просили перезвонить. Кроме того, вас ждут братья Химмельфарб. Они уже достали меня просьбами снова свести их с вами. Они сидят здесь уже несколько часов. Говорят, что хотят вложить свои деньги.

— Дешевые мануфактурщики. Так и ищут, где бы поживиться и по-легкому срубить капусту, — поморщившись, сказал Макси. — Ну их к дьяволу. Угости их травкой и выпроводи. Нет. Постой, Мо. Лучше я преподам им урок. Скажи им, чтобы подождали.

Он подошел к телефону и позвонил в офис. Косой произнес, подражая Макси: «Да… да… да…»

Макси махнул Косому рукой, чтобы он заткнулся, и стал тянуть свое «да, да». С последним «да» он повесил трубку. Потом он вернулся к игре и взял карты. Мы выжидающе смотрели на него.

— Вы узнаете все подробности из вечерних газет, — сказал Макси безразличным тоном.

— О чем? — спросил Косой. — Что будет в вечерних газетах?

Макси улыбнулся:

— Этот парень, Винсент Колл, получил свое.

— А кто взял у Голландца банк в пятьдесят тысяч долларов? — спросил я.

— Коротышка.

Патси сказал:

— Вряд ли он успеет насладиться выигрышем.

— Получается порочный круг, верно? Как это было с Винси, Макс? — спросил я.

— На Двадцать третьей улице, в телефонной будке.

— С чем работал Коротышка? — спросил Патси с профессиональным интересом.

Макси рассмеялся:

— Ты же знаешь Коротышку. Он бы не стал рисковать с этим парнем, Коллом. Потому действовал наверняка.

Он просто подошел к Коллу с автоматом и изрешетил его в упор. Теперь Коротышка будет у нас так же популярен, как таракан, попавший в тарелку с супом.

— И так же мертв, — добавил я.

Косой сказал:

— Говорят, что этот Коротышка очень хорош со своим «томми»?[14]

Макси ответил небрежно:

— На его месте любой был бы хорош. Все, что нужно, — это крепко держать ствол и жать на спусковой крючок.

Мы продолжали играть в карты. Время от времени появлялся Мо со свежими напитками и одним и тем же сообщением:

— Братья Химмельфарб все ждут.

Макси отвечал на это тоже одинаково:

— Пусть ждут. Мы заняты. — Он повернулся ко мне. — Я пытаюсь придумать, как нам с ними поступить. Нужно сделать что-нибудь такое, что хорошенько проучило бы этих жадных ублюдков.

— Как насчет того, чтобы продать им Бруклинский мост? — предложил Косой.

— Для инвестиций у нас есть объект получше, — сказал я.

— Какой? — спросил Макс.

— Один из печатных станков Профессора, — ответил я.

— А что, Лапша, это неплохая идея, — сказал Макс. Через некоторое время он бросил карты на стол. — К черту эту игру. Косой, сыграй нам что-нибудь. Давай траурный марш по Бенни.

Косой постучал по руке гармоникой и затянул свою скорбную мелодию. Макс отодвинулся вместе с креслом от стола и закурил сигару. Взгляд у него стал отсутствующим. Я подумал, какого черта Макс так волнуется? Почему бы ему просто не избавиться от этих братьев Химмельфарб? Он мог бы сказать Мо, что не хочет их больше видеть. Или мог бы сказать им сам, чтобы они проваливали отсюда. Я вспомнил, как много лет назад братья появились у нас в первый раз. Тогда они только что приехали из Германии с большими деньгами. Братья Химмельфарб сразу стали вкладывать их во что попало. Очевидно, им везло, и их вложения возвращались с прибылью. Теперь они заправляли фабрикой на Гранд-стрит. Насколько я знал, у них всегда были проблемы с наемной силой. Братья считали, что американские рабочие слишком независимы, не то что в Германии. Я помнил, с какой помпой они ввалились к нам, когда их впустил Мо. Химмельфарбы выглядели как комические персонажи. «У нас много денег; мы хотим вложить их в дело. Даже в Германии мы слышали, что можно делать большие деньги в криминальной сфере».

С тех пор они надоедали нам, являясь примерно раз в неделю. Братья стали здорово нас доставать. Почему Макс не хотел просто вышвырнуть их отсюда? Впрочем, он, наверное, знает, что делает.

Косой продолжал играть мрачный похоронный марш. Даже Патси начал нервничать. Он указал мне на туалет. Я пожал плечами.

Наконец Патси сказал:

— Эй, Макс. Как насчет мистера Мура? Наверное, дождь уже перестал.

Косой пошел на улицу, чтобы посмотреть, что с погодой.

— Льет еще сильней, чем раньше, — сообщил он.

Мы ждали, когда закончится дождь. Братья Химмельфарб дожидались нас в баре. Мы ждали, и они ждали. Дождь все не прекращался. А Химмельфарбы все не уходили.

Наконец Макс позвал Мо:

— Скажи этой троице, что у меня есть для них предложение. Пусть придут завтра утром в половине одиннадцатого.

Мы оставили мистера Мура мирно лежать в туалете, а сами отправились по домам.

Я доехал до отеля на такси. Проходя через холл к лифтам, я встретил Суини, управляющего.

Он спросил:

— Как была та штучка вчера ночью?

— Симпатичная малышка.

Я протянул Суини две десятки.

Он сказал:

— Спасибо. Если у вас еще когда-нибудь будет настроение для одной из этих крошек, дайте мне знать.

— Обычно я охочусь сам. Знаете ли, испытываешь такую волнующую дрожь, когда преследуешь добычу.

Он усмехнулся. Дверь лифта открылась. Я поднялся в свой номер.

Я записал несколько разговоров и заметок для книги. В туалете я нашел старое издание книги «Мужчины, женщины и лодки» Стивена Крейна и лег в постель.

На следующее утро я приехал к Толстяку Мо с небольшим опозданием. Покер был уже в разгаре. Я открыл дверь в туалет. Мистер Мур лежал на том же месте.