Привет от «тёти Инги»

С тех пор как Людмила вернулась из Москвы, она ни разу не прибегала к Михаилу, чтобы встретиться наедине. Она даже не пришла просто рассказать, как обстоят дела с их письмами о пересмотре дела и реабилитации. Их отношения закончились. Просто она не могла сама сказать ему об этом. Очевидно, жалела. И это его ранило. Он не хотел быть человеком, вызывающим жалость. Однако в свой деловой последний визит она просила их верить ей. Михаил понял, что она всё равно осталась ему другом. Но ему было досадно, и при встрече с Бергом он чувствовал неловкость.

Шахта, указанная шаманом, постоянно давала самородное золото. Самородки были небольшие. С момента начала морозов Берг не заставлял их работать до изнеможения. В забой они ходили на два-три часа в день. Остальное время занимались ювелирными работами. Из дома выходили редко. Прогуливались только по темноте и только во дворе.

Время шло. Был уже февраль месяц, а кто передаст «привет от тёти Инги», неизвестно. Отто и Людмила перебрали всех вольных работников прииска. Сразу отбросили из подозреваемых Ивана Ивановича и Баженовых. Остались Зениковы, Эльгена, Лина, Репнины. Что-то в показаниях Зеникова не сходилось. Они сразу не обратили внимания. Но сейчас, сидя вечером у огня камина и перебирая события пожара, они вспомнили, что девочка не упоминала выбегающую из горящего общежития тётю Лену. Она видела чужого дядю, потом дядю Андрея, потом дневальных и начальника прииска. Но о тёте Лене речи не было. А по рассказу Андрея Зеникова, она убежала сразу после прихода Сундука.

– Похоже на то, что он нас обвёл вокруг пальца.

– Да ещё узнал о жильцах гостевого дома. Давай поручим Врангуле следить за Зениковыми, – предложила Людмила.

– А ты в нём уверена?

– Я думаю, надо продумать, как проверить Врангулу, а потом давать ему такое поручение. Я инстинктивно ему доверяю.

– Вспомни, сведения о нас, известные дядюшке, могли быть почерпнуты только от близкого, почти домашнего человека, – сказал Берг.

– Ты имеешь в виду сведения о жильцах нашего гостевого дома? Но ведь Врангула сразу видел самородок. Ты же от него не таился? – возразила Людмила.

– Я не таился. Но самородок он не видел. Он узнал о цели их проживания только после того, когда я приехал из Магадана и они приступили к работе.

– Отсюда и замечание дядюшки о том, что он не знал сначала цели проживания взятых тобой заключённых в твоём гостевом доме. Так ты подозреваешь Врангулу?

– Я не исключаю такой возможности. Признаться, мне не нравится подозревать его в предательстве. Но он первый.

Людмила вспомнила их последнюю встречу с Михаилом. Врангула тогда играл с Лёвой в шахматы. А человек был за стенкой, и неизвестно кто и что он видел. Но по тому, что до сих пор это никак не обнаружилось, выходило, что говорить ему было особенно нечего. Может быть, он только подошёл, и они его услышали.

Людмила задумалась и предложила:

– Давай оставим на виду письмо, в котором будут сведения, интересующие твоего дядю. Разумеется, это будет нечто правдивое, но не соответствующее действительности. Если через некоторое время нам передадут привет от дядюшки, ты попал в цель.

– Нужен хороший крючок. Знаешь что, может быть, перемена места жительства? Сейчас идёт набор людей на электростанцию и на уголь. Это посёлок Кедровый и посёлок Кадыкчан. Я напишу заявление и оставлю его на виду здесь и в конторе. Каким бы путём это ни дошло до дядюшки, он откликнется, и мы будем знать, кто нам передаст привет. Это информация срочная. И она должна иметь срочный отклик.

– А вдруг дядюшка одобрит этот переход или ему безразлично?

– Нет. Золото и уголь – разные вещи. На угле я ничего не буду иметь, кроме зарплаты. А Герхард, как я чувствую, надеется на золотой запас.

– То есть на самом деле ты не собираешься на уголь?

– На самом деле приблизительно в июне мы меняем подданство и нам потребуется всё наше мужество, сообразительность, осторожность и ещё не знаю чего, чтобы удержаться на плаву.

Людмила побледнела. «Как же мой малыш? Где он родится?» – подумала она.

– Тебе не поздно отказаться.

– Нет, милый, уже поздно. В этом деле решают только один раз. Разве мы можем расстаться? Родить можно и там.

– Людмила, ты действительно необыкновенная женщина. Я всё время не устаю удивляться твоему характеру.

Он схватил её в охапку и закружил. Потом осторожно поставил.

– Ты что? Маленький, что ли?

– Да не дуй ты губы. Я просто влюбился.

Людмила засмеялась и пожала плечами. Но на душе стало спокойнее. Что бы там ни было, жизнь продолжается.

В этот же день вечером Людмила увидела написанное Бергом заявление, в котором он просил перевести его начальником Аркагалинского угольного комбината с проживанием в посёлке Аркагала. Заявление он оставил на столе и за ужином сказал:

– Людмила, подпиши конверт, у тебя красивый почерк. А ты, Врангула, не забудь отдать моё заявление почтальону, когда он принесёт почту.

– А что за заявление? – поинтересовалась Людмила.

– Да вот, хочу сменить работу и место жительства.

– Ты что, Отто, – накинулась на него Людмила. – У нас здесь дом, ты здесь всему хозяин. Налаженный быт.

Подал свой голос и Врангула:

– Отто Карлович, куда вы засобирались? А как же я? Меня опять в лагерь вернёте?

Берг улыбнулся.

– Ну что вы в самом деле? Во-первых, там будет больше круг общения. Тебе же скучно, Людмила. Тебя, Врангула, я никуда не сдам. Ты наш. Это однозначно. И, кроме того, я ещё не получил ответ. Если меня утвердят на то место, кем я хочу быть, то это карьерный рост. Я буду крупной фигурой. А на другую должность я не соглашусь. И не пытайтесь меня отговорить!

Он встал и ушёл в свой кабинет. Утром Людмила написала на конверте адрес. Однако, когда пришёл почтальон, Врангула не смог найти письмо. На письменном столе его не было. Он сказал об этом Людмиле. Они вдвоём обыскали весь дом, но не нашли.

Вечером Берг пришёл с работы и первое, что ему сказала Людмила, было известие о пропаже конверта с заявлением о переводе.

– Я взял его в контору, сам отправлю, – сказал Берг.

На следующее утро заявления на столе Берга не было. Он обыскал стол и все углы рабочего кабинета. Можно было утверждать, что рыбка клюнула. Но следов она не оставила. Через два дня на столе у Берга вновь лежал конверт с заявлением и на нём телеграмма без адреса и подписи. В ней наклеено три слова: «Оставайся на месте». Берг опешил. Его переиграли. Он получил указание, но «тётя Инга» себя не обнаружила. «Ну, хорошо же, хитрая бестия, я заставлю тебя показаться». Он едко улыбнулся, смял и выкинул телеграфный листок в урну. Заявление из конверта вынул и написал новое, с просьбой перевести его в посёлок Кедровый в качестве начальника новой электростанции. Это совсем была чепуха, потому что он не был энергетиком. Кроме того, начальник там уже был, и, по слухам, толковый. Однако резидента это должно было задеть и заставить явиться лично. Ведь он не принял указания дядюшки. А резидент должен был проследить выполнение указания. Берг знал характер Герхарда. И был уверен в ответных действиях. Вечером того же дня к ним в гости пожаловал доктор Репнин. Его встретила Людмила.