Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это невозможно, служанка не может ее не узнать.
– Постой, у меня есть идея. – Он обнял ее и прижал к себе, она уткнулась лбом ему в грудь. – Делай как я.
Он двинулся вперед, покачиваясь, будто пьяный. Сесилия пошла рядом и несколько раз споткнулась.
– Они решат, что я перебрал и привел к себе женщину.
Сесилия покраснела до корней волос, несмотря на холод, лицу стало жарко. Однако она обняла его, как, по ее представлению, должна была сделать падшая женщина, согласившаяся пойти с незнакомым мужчиной, и натянула платок на лоб.
– Пожалейте товарища! – крикнул Марк стражникам. – На улице холодно, мне надо срочно согреться в теплой кровати.
Он приподнял ее голову за подбородок и поцеловал. Сесилия опешила от неожиданности, но не забыла о своей роли и тоже, обхватив его руками, крепко поцеловала. На мгновение она даже забыла, что все это игра…
– Давай быстрее, – загоготал охранник. – Заходите внутрь, пока всех тут не распугали.
Стражники хором засмеялись, а у Сесилии от страха едва не подогнулись колени. Марк поддерживал ее за спину и подталкивал к входу. Другой рукой он махнул охране и оскалился.
Сесилия низко опустила голову и не смела поднять ее, пока не услышала шепот:
– Все в порядке.
Она едва стояла на ногах. Если бы Марка не было рядом, она точно не смогла бы идти.
Оглядевшись, она прислонилась к стене и выдохнула.
– Если увидишь, что кто-то идет, начинай снова меня целовать, – прошептал Марк.
Она сама только об этом и мечтала, будто опьянев от маленького приключения. Голова кружилась, она чувствовала себя способной на любое безрассудство.
– Я в жизни не совершала ничего более отвратительного, – призналась Сесилия, покачнулась и оперлась о его руку.
Марк улыбнулся и посмотрел на нее с такой нежностью, словно не мог даже предположить, что она способна на что-то предосудительное.
– Если это так, ты была самой лучшей дочерью.
– Вовсе нет. Родители не была уверены…
Что она будет готова исполнить долг. Но об этом ей совсем не хотелось сейчас думать. Она может задержаться здесь, рядом с Марком, всего на несколько минут, прежде чем снова превратится из прачки в графиню.
Она кокетливо покрутила пальцем темный локон, словно действительно была обычной женщиной.
– А какой поступок был самым плохим в твоей жизни?
Даже в полумраке стало заметно, как Марк напрягся.
– Я позволял другим делать ужасные вещи.
Печаль в его глазах заставила ее содрогнуться и усомниться в том, что она действительно хочет узнать подробности.
Послышались мужские голоса. Шум шагов. Сквайры? Поварята с кухни?
К счастью, они прошли другим коридором и не заметили их.
– Мне надо уходить, – шепотом произнес Марк.
Сесилия кивнула и, помедлив, приподнялась на мыски и быстро поцеловала его в губы.
Видимо, даже эти стены способны менять восприятие человека. Она внезапно вновь ощутила себя графиней, которой не пристало оставаться наедине с мужчиной в темном коридоре. На него она теперь тоже смотрела другими глазами. Перед ней вновь был Марк де Марсель, тот, с которым она встречалась в зале королевского дворца. И во время следующей их встречи вокруг опять будут придворные.
Сесилия очень переживала за принцессу, но та быстро поправилась и вновь стала прежней Изабеллой, жизнерадостной, веселой, смешливой. Сесилия ничего не смогла понять по лицу Ангеррана и решилась спросить Марка, но тот в ответ лишь пожал плечами. Сесилия фыркнула. Конечно, мужчины о таких вещах «не говорят».
Принцесса вновь обсуждала с герцогом де Куси предстоящие увеселения.
– Мы с Ангерраном придумали новое развлечение! – торжественно заявила она и покраснела, как юная скромница.
Сесилия вспомнила их идеи, нашедшие свое воплощение во время рождественского сезона, и насторожилась.
– Вы споете новую песню Гийома де Машо? – осторожно поинтересовалась она.
– Как-нибудь в следующий раз, хотя он чудесный трувер. – Изабелла коротко вздохнула и широко улыбнулась. – Мы решили поставить сцену из жизни короля Артура.
Сесилия нахмурилась:
– Кого же будете изображать вы?
– Гвиневру.
Сесилия похолодела от кольнувших сердце подозрений.
– А герцог де Куси? – спросила она, уже зная ответ.
– Ланселота, разумеется.
Гвиневра и Ланселот. Королева вступила в любовную связь с рыцарем, предав мужа. Сесилия боялась даже подумать о том, каким будет представление и что Изабелла и Ангерран будут делать.
– Если вы уверены, что сможете убедить родителей…
– Мама уже дала свое согласие.
– Вы ей рассказали? Но ведь не о…
– Нет, – перебила ее принцесса. – Она обещала добиться благословения отца.
Конечно, без одобрения короля представление невозможно, но Эдуард, в отличие от многих правителей, всегда с вниманием относился к мнению супруги. Кроме того, он потворствовал дочери во всех ее прихотях. Если отец позволил ей отменить бракосочетание, то почему должен отказать в столь пустяковой просьбе?
– Ее величество еще не разговаривала с вашим отцом?
Изабелла покачала головой:
– Мама считает, что сценка из жизни короля Артура поднимет отцу настроение. Ты же знаешь, как он его почитает.
– Да, разумеется, – кивнула Сесилия.
При дворе Эдуарда, возродившего рыцарство и сравнивавшего себя с королем Артуром, имя последнего упоминалось постоянно. Однако выбор Изабеллы казался Сесилии странным.
– Но почему история Гвиневры и Ланселота?
– Потому что Ангерран француз.
Сесилии не выдержала и рассмеялась. Она смеялась над собой, над своей наивной попыткой разлучить Изабеллу с ее рыцарем.
Позже король с удовольствием наблюдал, как Гвиневра и Ланселот поют и танцуют, благодарно посмотрев на супругу, он коснулся ее руки.
Сесилия не удалось перехватить взгляд Марка, она с тоской подумала, что судьба сыграла с ними злую шутку, и только для Изабеллы и Ангеррана эта история любви закончится счастливо. Долг, о котором она думала все последние месяцы, сейчас казался вещью ничтожной и недостойной того, чтобы посвятить ему всю жизнь. И все же она продолжала надеяться, что выбранный королем супруг будет человеком, на которого она сможет смотреть без трепета и страха потерять его, что неизбежно однажды случится. У нее не осталось душевных сил, чтобы лить слезы по еще одному родному человеку.
Наступила Пасха, четвертая после кончины отца, а с праздником пришла и весна. Снег растаял, с неба больше не падали снежинки. Французы и англичане встречались не на поле боя, а на балах и празднествах. Иоанн и Эдуард надели новые, очень похожие костюмы и выглядели скорее как братья, нежели соперники или враги.