Медленно, со вкусом выныриваю из сладкого сна в еще более упоительную реальность. Адриан меня любит. Любит! Жаль, конечно, что вчерашний вечер мы провели не вместе — у милого в столице были срочные дела. Ну и ладно — у нас вся жизнь впереди!

А на улице идет дождь, серый, монотонный, осенний. Докучливая изморось завесила радостную синь небес унылым затрапезным покрывалом…

Губы трогает счастливая улыбка. Нет, не так! Я знаю — мир просто набросил тончайшую шаль, сказочный покров, расшитый хрустальным бисером дождинок, укутался, отгородился от всех, чтобы в одиночестве помечтать о прекрасном и возвышенном. Ах, какое восхитительное утро!

Легко поднявшись с кровати, останавливаюсь перед зеркалом. Да, такого блеска в глазах никакими заклинаниями не добьешься. Даже не пойму, какую косметику использовать. Есть средства, удлиняющие ресницы, делающие изящной линию бровей… А чем подчеркнуть счастье? Наверное, ничем — оно либо есть, либо нет.

И пора уже навести в делах порядок! А то за все берусь и ничего до ума не довожу: платье к балу не дошито, доклад на конференцию — только пара листов написана, и со стишками сероэльфийскими не ясно ничего, и пациентов два дня не принимала, и еще, и еще… Хватаюсь за голову. Елкин дрын! Ну и бардак!

Впрочем… Беззаботный взмах рукой. Будем считать, что я решаю вопросы по степени их важности. Что самое главное для девушки? Конечно же любовь! И раз с этим у меня наладилось, можно переходить к второстепенным задачам. Например, сегодня я собираюсь заняться волчатами. Как раз зелье настоялось, да и милый сказал, будто они уже грустнеть начали. Ничего, все будет хорошо!

Кстати, Адриан… Никак не пойму ход его мысли. Вчера, узнав про мои планы на утро, сказал, что заедет. Ну да! Тащиться ко мне из гарнизона, чтобы потом вместе отправиться туда же… А смысл? Смущенно опускаю ресницы. Хотя, может, ему так приятнее?

Милый, конечно, как всегда пунктуален. Бом-бом-бом! Часы в гостиной начинают мелодично отбивать семь ударов. Дилинь! Отзывается в прихожей дверной колокольчик. Еле успела себя к назначенному времени в порядок привести.

Подобрав пышные юбки, срываюсь, бегу, мчусь, почти не касаясь ступеней, слетаю вниз по лестнице, чуть не сбив степенно поднимающегося с докладом дворецкого.

— Барышня, там к вам… о силы небесные!

Верный слуга останавливается с открытым ртом. Перескочив последние ступеньки, прыгаю, падаю, утопаю в объятиях Адриана. В последнюю секунду успев подумать, что он, кажется, не любит, когда в открытую…

Ах! Поймал! Подхватил! Кружит! Целует! Щечки, завитушки над ухом, глаза. Ой, хорошо, что ресницы не красила, а только расчесала… Неужели, наконец-то сбылось все, о чем мечталось? Тот, кто мне дорог, со мной. И он такой… нежный, родной, любимый.

— Адриан, ты… — шепчу я восторженно, прижимаясь к милому, — ты… ты…

Слов нет, чтобы высказать то, что я сейчас чувствую! Но я попробую…

— Ты как-то странно себя ведешь! — произносят губы сами по себе.

— Вот как? — смеется милый, поставив меня на пол. — И в чем это выражается?

— Ты же сам сказал, — капризничаю я, — что политическая ситуация сложная, что нужно быть осмотрительными и вообще…

— Разумные мысли! — хохочет Адриан, прислонившись к дверному косяку. — Только слишком запоздалые. Мне после вчерашнего дня уже бесполезно что-либо скрывать. Тот, кому нужно, точнее, не нужно… В общем, всем теперь все ясно. — Взгляд милого неожиданно становится серьезным и даже жестким. — Так что играем в открытую. Если честно, мне так намного больше нравится.

Адриан загадочно улыбается.

— Тебе очень идет это платье, но придется переодеться — на улице дождь.

— Ну и что? — Мой взгляд выражает полнейшее недоумение. — Сейчас портал открою и прямиком у тебя в кабинете окажемся.

— Телепорт — вещь, конечно, удобная, я оценил. — В глазах милого таинственный блеск. — Но я тебя приглашаю на верховую прогулку. Да-да! В дождь, вдвоем, по лужам… Чтобы щечки порозовели, чтобы глазки сияли, чтобы…

— Адриан, ты романтик, — удивленно произношу я. — Ни за что бы не подумала.

— Мечтатель, — весело поправляет меня милый. — И вообще, ты меня еще плохо знаешь.

Мама моя дорогая! Изумленно качаю головой. Адриан… Кого-то он мне сейчас напоминает. Очень-очень сильно…

— И за что тебя так прозвали? — задумчиво интересуюсь я, сосредоточенно разглядывая любимого.

— О! — Адриан смущенно опускает глаза. — У меня было столько всевозможных теорий. И, главное, все гениальные!

Точно! Испуганно прикрываю ладошкой рот. Знаю я одного такого теоретика. Адриан сейчас просто копия Мэта. И взгляд, и повадки… Елкин дрын! Еще один подросток на мою больную голову.

— Не бойся, Лика, — мягко произносит милый, правильно истолковав мое поведение. — Я не сошел с ума и не впал в детство. Просто… Просто я четко отделил истинные нормы достойного поведения от надуманных. Первые остаются в силе, а на вторые мне плевать.

Ого! С уважением смотрю на милого. При его характере это… да, это непросто.

— И, кстати, — хитро улыбается драгоценный, — должен сказать тебе спасибо за вчерашний день.

— За что? — удивленно хлопаю ресницами.

— Дело в том, что в детстве у меня была мечта — сразиться на арене с настоящим гладиатором. Ты даже не представляешь, как мне этого хотелось! Но бабушка сказала, что это глупо и недостойно принца.

— И что ты?

— Я ее очень любил и уважал, — тихо отвечает Адриан, — поэтому не стал делать того, что она не одобряет. Но теперь… — Милый хитро заглядывает в глаза. — Я же не сам, это тебе чемпион понадобился. Что мне оставалось делать?

Ах вот оно как! Понимающе улыбаюсь. Да-да, конечно.

— И какие впечатления? — ласково спрашиваю я, с трудом сдерживая смех. — От воплощения детской мечты?

— С тем, что не очень умно, — я согласен. А насчет достойности… — У милого неожиданно серьезный голос. — В мире существует не так много вещей, которые плохи и ужасны сами по себе, в любом случае. Да, они есть, но мало. Все остальное достойным делаем мы сами — отношением, поведением, мыслями, — тем, что вкладываем в это понятие. Поэтому я не вижу в своем поступке ничего такого, чего следовало бы стыдиться. — И, улыбнувшись, добавляет нежно: — Иди одевайся, чудо магическое.

Послушно направляюсь к лестнице и вдруг застываю в нерешительности, вспомнив о неприятном моменте.

— Адриан… Я не смогу поехать, у меня лошадка не готова, а кучер… он не проспался еще. Я вчера на него уже и магией действовала, и никак.

— Не волнуйся, — успокаивает меня милый. — Лошадь почищена и оседлана. А к кучеру я применил одно очень действенное заклинание.