— А что вы чувствовали?

— Мне было грустно. Мы были дружной, счастливой семьей... во всяком случае, мне так казалось. Нам было весело вместе. Мы любили друг друга. После развода все изменилось... все. Иногда кажется, что мы были пассажирами корабля, налетевшего на риф. Все спаслись, но каждый оказался в отдельной шлюпке.

Она вдруг осознала, что сказала куда больше, чем собиралась, и с облегчением перевела дух, когда он переменил тему.

— Мне давно хотелось спросить, — продолжал он, — что заставило вас бросить работу заместителя окружного прокурора и вернуться в университет для получения докторской степени по психологии? Этот вопрос показался Сьюзен легким.

— Ну... я вдруг почувствовала, что чего-то не хватает. Некоторые люди — закоренелые преступники, и я получала истинное удовлетворение, сажая их за решетку. Но был случай, когда я выступала в суде по делу женщины, убившей своего мужа, потому что он собирался ее бросить. Ей дали пятнадцать лет. Никогда не забуду ее лица. Она была ошеломлена, когда услышала приговор, она никак не могла поверить. А я подумала, что если бы ее остановили вовремя, если бы кто-то помог ей освободиться от гнева, пока он не уничтожил ее...

— Сильное горе может вызвать страшный гнев, — тихо заметил Ричардс. — Теперь я понимаю: позже вы видели свою мать в точно такой же ситуации и поняли, что она тоже могла оказаться на скамье подсудимых.

Сьюзен кивнула.

— В первое время после развода моя мать представляла опасность и для себя, и для окружающих, во всяком случае для отца, судя по тому, как она о нем говорила. Я сделала все возможное, чтобы помочь ей. Иногда я скучаю по работе в суде, но не сомневаюсь в своем решении. Я сделала правильный выбор. А как насчет вас? Что заставило вас избрать это поле деятельности?

— Я всегда хотел стать врачом. В медицинском институте я понял, до какой степени особенности работы сознания влияют на физическое здоровье, и выбрал специализацию в психиатрии.

Метрдотель принес им меню. Несколько минут было потрачено на обсуждение сравнительных достоинств различных блюд, потом они сделали заказ.

Сьюзен надеялась использовать перерыв в разговоре, чтобы сделать Ричардса центральной темой обсуждения, но он тотчас же вернулся к ее передаче.

— Моя мать еще кое о чем спросила сегодня, — заговорил он как будто мимоходом. — Карен, та женщина, что звонила в понедельник... Она с вами больше так и не связалась?

— Нет, — ответила Сьюзен.

Дональд Ричардс отломил кусочек булки.

— А ваш продюсер послал Джастину Уэллсу запись той передачи?

Такого вопроса Сьюзен не ожидала.

— А вы знакомы с Джастином Уэллсом? — спросила она, не удержав прорвавшегося в голосе удивления.

— Я с ним знаком.

— Лично или профессионально?

— Профессионально.

— Вы лечили его от навязчивой и опасной ревности к жене?

— Почему вы об этом спрашиваете?

— Потому что если ответ — «да», я считаю, что ваш моральный долг — сообщить все, что о нем известно, полиции. Хотя Карен так и не пришла и больше не звонила, я о ней узнала кое-что еще. Выяснилось, что женщина, назвавшая себя Карен, — жена Джастина Уэллса, ее настоящее имя — Кэролин, и она то ли сама упала, то ли ее толкнули под колеса автофургона через несколько часов после разговора со мной.

Казалось, ее слова не столько поразили Дональда Ричардса, сколько заставили задуматься.

— Боюсь, вы правы: мне действительно стоит пойти в полицию, — мрачно ответил он.

— Расследованием занимается капитан Ши из 19-го участка, — сказала Сьюзен.

«Я была права, — подумала она. — Прослеживается очевидная связь между тем, что случилось с Кэролин Уэллс, и ее звонком ко мне. Это ревность мужа».

Она вспомнила о бирюзовом колечке с сентиментальной надписью. Тот факт, что Тиффани из Йонкерса получила в подарок похожее кольцо, купленное в Гринвич-Виллидж, сам по себе, вероятно, ничего не значил. Как и пластмассовые статуи Свободы, вырезанные из кости Тадж-Махалы или медальоны сердечком, такие кольца были непременной принадлежностью сувенирных лавок.

— Как салат? — осведомился Ричардс.

Было ясно, что он опять хочет сменить тему. «Ну и слава богу, — подумала она. — Профессиональная этика».

— Отличный. Кстати, я вам рассказала о себе, а как же вы? У вас есть братья? Сестры?

— Нет, я единственный. Вырос на Манхэттене. Отец умер десять лет назад, и тогда мать решила навсегда поселиться в Таксидо-парке. Она художница, причем очень хорошая, я бы сказал, отличная. Отец был прирожденным моряком и брал меня с собой на яхте.

Сьюзен мысленно скрестила пальцы на счастье.

— Я с интересом узнала, что вы взяли академический отпуск, когда учились в колледже, и целый год проработали помощником директора круиза. Сказалось влияние вашего отца, я полагаю?

Он весело усмехнулся.

— Мы оба черпаем информацию из Интернета, да? Я хорошо провел тот год. Совершил кругосветный круиз, изучил все основные порты. Потом стал забираться в более отдаленные места, укромные уголки. Словом, облазил весь глобус вдоль и поперек.

— В чем, собственно, заключаются обязанности помощника директора круиза?

— Помощь в организации и координации мероприятий на борту. От составления расписания работы штатных эстрадников, развлекающих публику, обеспечения их всем необходимым для выступления — до проведения игры в бинго и подготовки костюмированных балов. Помощник директора круиза сглаживает возникающие шероховатости. Выявляет одиноких и тоскующих пассажиров, старается вывести их из хандры. В общем, прислуга на все руки.

— В вашей биографической справке я прочла, что вы познакомились со своей женой на «Габриэль». Кроме того, там говорится, что это ваш любимый корабль. С борта именно этого корабля пропала без вести Регина Клаузен.

— Да. Я с ней, конечно, никогда не встречался, но прекрасно понимаю, почему ей рекомендовали для поездки именно «Габриэль». Это прекрасный корабль.

— Если бы вы знали об исчезновении Регины Клаузен, вы включили бы ее случай в вашу книгу? — Она надеялась, что вопрос не покажется ему «наводящим».

— Нет, не думаю.

«Скоро настанет момент, когда он попросит меня прекратить допрос, но пока постараюсь выжать из него все возможное».

— Мне хотелось спросить, — продолжала она, — что навело вас на мысль о написании «Пропавших женщин»?

— Шесть лет назад у меня был пациент, у которого пропала жена. В один злосчастный день она просто не вернулась домой. Он перебрал все мыслимые и немыслимые возможности: что ее похитили и держат где-то в заложниках, что она потеряла память и бродит неизвестно где, что ее убили.