– Я подумал о словах, встречающихся в разных языках, – поделился с ней Скотт. – Об общих знаменателях.

Новэмбер чуть наклонила голову набок, давая понять, что готова слушать.

– Приведу пример, – продолжил Скотт. – В языке науатль, на котором разговаривали древние ацтеки, «дом богов» звучало «теокалли», а на древнегреческом – «теоу калия».

– Почти одинаково.

– Почти. К сожалению, к науке эта схожесть не имеет никакого отношения. Сравнить один язык с другим меня побуждает лишь лингвистическое чутье. Отдельные совпадения могут ничего не значить, однако на некоторые из них невольно обращаешь внимание. Например, на «атл».

– Атл?

– Или просто «тл». В большинстве европейских языков это буквосочетание встречается довольно редко. В словах «атлантический», «атлас» и «Атлантида». В языках же народов Южной и Центральной Америки «тл» широко распространено. В науатле «атл» – «вода». Ацтлан – мифическая прародина ацтеков, страна солнца. В этом слове тоже есть «тл», что наверняка подразумевает воду. Какое она имеет отношение к «атлатл» – я никак не пойму. – Скотт зажал между зубами кончик большого пальца. Новэмбер придвинула стул и села рядом. – «Атлатл» означает «стрела».

– Стрела? Занятно. На картах стрелочкой всегда указывают, где север. Атлантида на Южном полюсе, может, с этим что-то связано?

– Не уверен, – ответил Скотт. – Но в будущем твое предположение, возможно, и пригодится. Если что, обращусь к тебе за помощью.

– Конечно. – Новэмбер просияла. – Прослеживается какая-нибудь связь между этим «атлатлом» и европейскими языками?

– М-м-м… – протянул Скотт. – Разве что с древневерхненемецким. «Тулли» означало в нем «наконечник стрелы». А Туле по данным эллинистическо-римской географии – остров возле Северного полярного круга, в шести днях плавания от Британии. – Он забарабанил по столу пальцами и стал постукивать по полу ногой, погружаясь в раздумья. – Кстати… Кстати! – Он схватил один из блокнотов, долго его листал и наконец остановился на изрядно помятой странице. – Да… Тлалок в мифологии ацтеков – бог дождя. Его жена Чальчиутликуэ повелевала пресной водой, озерами, морями и реками.

– У них были погодные боги?

– Конечно. Например, Эхекатль, бог ветра. В мифах индейцев Центральной Америки он же известен как творец мира, создатель человека и культуры под именем Кецалькоатль. Переводится: змея, покрытая зелеными перьями. Кецалькоатль был владыкой стихий, богом утренней звезды, покровителем жрецов и науки.

– Прямо как Тот.

– Да. На древних мексиканских фресках Кецалькоатль изображен в длинной мантии, украшенной крестами. По-моему, я уже рассказывал? Еще он был божеством Запада, одним из четырех Тескатлипок…

– Остальные три заведовали Востоком, Югом и Севером, да? – спросила Новэмбер, многозначительно глядя на лингвиста. – На одеждах Кецалькоатля красовались кресты и он наверняка каким-то образом связан с компасной стрелкой?

– Что-то начинает вырисовываться. – Скотт пристально посмотрел Новэмбер в глаза. – Это уже не смешно.

Новэмбер, однако, усмехнулась.

– Комплексная система… Не так ли?

– Не начинай.

– Но почему вы сосредоточили внимание на южноамериканских языках? Я думала, вас в первую очередь заинтересует клинопись. Она родилась в Шумере, а это Ближний Восток.

– Мне вдруг пришло в голову, что, когда Антарктику затопило наводнение, бежать оттуда было некуда. Чтобы спастись, людям оставалось плыть на север до тех пор, пока они не достигли бы гор, то есть суши. Анд в Перу. Арарата в Турции. Или Гималаев на севере Индии и китайской границе. Именно в этих трех местах зародилась письменность и религия.

– О господи! Невероятно.

– Может быть. Точно не знаю. Так или иначе, я вдруг вспомнил о языке аймара. Он относится к америндской семье, ее мы не вычеркнули из списка.

– Помню. Вон она.

– Есть основание предположить, что аймару придумали.

– Такое возможно? Я всегда считала, что языки… развиваются.

– Хангыль, например, корейское письмо, создано в тысяча четыреста сорок шестом году под руководством правителя Сечжона. Тысячу лет народ Кореи пользовался китайским – Сечжон решил, пришла пора изобрести собственный алфавит, – сказал Скотт. – С аймарой дело обстоит сложнее, – никто не знает, сколько ей лет. Основана она на принципах, совершенно не похожих на наши. Мы строим предложения, отталкиваясь от понятий «да» и «нет». В аймаре есть и третье, нечто типа «может быть». Похоже на компьютерную нечеткую логику – формальную систему логики, разработанную Лотфи-заде, то есть университетом Беркли.

Новэмбер раскрыла было рот, собравшись задать вопрос, но Скотт опередил ее.

– Не имею понятия. Спроси у Хаккетта. Смысл в том, что один ученый-компьютерщик из Боливии пришел в тысяча девятьсот восьмидесятом году к удивительному выводу: оказалось, аймара работает подобно алгоритму. То есть переведенный на нее иностранный текст можно переводить на любой другой язык – смысл оригинала сохранится абсолютно точно, без потерь и искажений.

– Аймара? Где на ней говорили?

Скотт приподнял бровь.

– В Тиауанако, – сказал он. – На ней и сейчас говорят.

– Где это?

– В Андах. Высоко в горах, у озера Титикака.

Новэмбер слегка побледнела.

– Выходит, додуматься, где находилась Атлантида, было не так уж и сложно. Мы просто недостаточно внимательны.

Скотт осмотрел разложенные на столе камни и перевел сосредоточенный взгляд на записи.

– Теперь тайна раскрыта. Остается понять, что Атлантида пытается нам сообщить.

Его переполняли чувства. Накопленные знания выглядели сейчас совершенно по-новому. Разгадка витала где-то рядом, но никак не желала оформиться в логически законченную мысль.

В глазах Новэмбер горела тревога. Пытаясь переключить внимание девушки на что-нибудь постороннее, Скотт осторожно поинтересовался:

– Как дела дома? По тебе уже соскучились?

– Вам страшно? – неожиданно спросила она.

– Конечно.

– А что вас пугает больше всего?

– Размышления о том, что, если этот второй потоп действительно произойдет, я ничего не смогу сделать, чтобы облегчить страдания дочери.

Новэмбер погрустнела.

– Не думала, что у вас есть дочь. Сколько ей лет?

– Семь. Ее зовут Эмили.

– Красивое имя. – Новэмбер медленно протянула руку, взяла со стола камень и почувствовала уже привычное покалывание в пальцах. – Папа говорит, что Миссисипи разливается, – произнесла она. – В районе дельты уже объявили чрезвычайное положение.

– Понятно.