Я ждал несколько минут, пока движущийся холм не растворился в тумане. За это время успел отдохнуть. Прикинул, а не остаться ли мне здесь на всю ночь, понял, что подо мной стало мокрее, покрутил головой, приподнялся было, упершись локтями в зыбун, но сразу отказался от этой идеи и снова плашмя растянулся на нем.

Зыбун медленно, практически незаметно опускается в воду – вот в чем дело. Если бы он был побольше, то удерживал бы мой вес, но доставшийся мне растительный матрас не очень велик. И он погружается! Засну – и через пару часов захлебнусь. Надо ползти дальше, искать место посуше и потверже.

Который час, я понять не мог, в болоте ощущение времени нарушилось так же, как и чувство ориентации. Хорошо хоть что, когда упал и вырубился, прошел приступ мерцания. Правда, на самом краю зрения иногда начинали маячить светящиеся пятна, но каждый раз, когда я пытался сосредоточиться и получше разглядеть их, они исчезали. Мерещится, наверное. Может, это последствие удара головой?

Зыбун тем временем опустился еще немного ниже. Я потянулся к левой ноге, нащупал повязку с тоником. Вроде не разбил. Кстати, он снова теплый, как тогда, на тропе. В чем причина: это какие-то внутренние химические процессы или тоник чует чье-то приближение?

Я очень внимательно посмотрел по сторонам: впереди что-то темнело. Может, там возвышенность? Надо двигаться в ту сторону.

Осторожно сполз с зыбуна и побрел дальше. Через несколько метров глубина стала меньше, и вскоре я с облегчением достиг места, где вода была всего по колено. К тому же дно стало тверже. Неужели до края топи дошел? Что-то не верится, слишком быстро. Хотя ощущение времени нарушилось, но ведь не целую ночь иду, вон месяц в небе еще высоко. Что, если я, наоборот, попал в самое сердце топи, и в этом месте, куда никто из людей никогда не доходил, есть твердый участок или архипелаг островов?

Интересно, тут кто-то живет?

Вскоре мне почудилось, что стало светлее, – рассеянное, едва заметное сияние лилось откуда-то спереди. Я потер глаза, зажмурился, поморгал, решив, что мерещится, но нет, свет впереди был. Причем непонятно, что это может так светиться. Вроде не костер, но и не фонарь…

Болото выматывает. Идти по нему тяжело – даже тяжелее, чем долгое время незаметно следить за отрядом вооруженных и настороженных людей. Я решил, что нужно остановиться и немного передохнуть, раз уж дно перестало меня засасывать, и теперь, стоя на одном месте, я не рискую уйти в ил, но тут услышал хлюпанье.

Впереди тянулась череда небольших островков, и на одном возник силуэт. Сначала существо двигалось на четвереньках, потом выпрямилось – горбясь, сильно нагнувшись вперед. Ростом мне по грудь, короткая шерсть, вытянутая морда. Шкура его будто дымилась, над загривком и головой поднималось светящееся марево. Мутант парил гнилой дымкой. Что за порода? Никогда слышал про таких. Заметив непрошеного гостя, он снова упал на четыре лапы и рванул ко мне, тихо фыркая.

Я дернул «вал» с плеча. Понимая, что тот почти наверняка не сработает, вдавил спусковой крючок. Неожиданно раздался выстрел. Мутант стремительно приближался. Пули на его теле оставляли мерцающие пятна, из которых плескалась световая дымка. Он прыгнул, широко разбросав передние лапы, обхватил меня. Прямо перед собой я увидел поросшую щетиной большую крысиную морду с человеческими глазами.

Монстр вгрызся в мою ключицу на левом плече. Заорав, я воткнул ему в брюхо охотничий нож, рванул кверху, к грудине, провернул, потом ладонью вбил глубже, так что он ушел в тело до рукояти. Вырвав из моего плеча клок мяса и скрежетнув клыком по кости, мутант отпрянул, опрокинулся навзничь.

Плеснулась вода, ряска заколыхалась вокруг. Я упал на колени. Все плыло и качалось, звезды в небе погасли, месяц стал кривой щелкой тусклого света. Я встал, шатаясь, побрел прочь. Оглянулся. Мутант пытался подняться, загребал длинными лапами воду вокруг. Пройдя еще немного, я повалился лицом в воду. Пополз, чтоб оказаться как можно дальше от этой твари, если она все-таки соберется с силами и начнет преследовать меня. Кровь текла из плеча, его жгло, будто включенным паяльником. Дно стало совсем близко, сантиметров двадцать от поверхности, но в таком состоянии я и здесь могу захлебнуться.

Добравшись до места, где воды уже почти не было, перевернулся на спину. С трудом задрал ногу, закатав штанину непослушными пальцами, стянул повязку с «живокостом». Арт наверняка высох и не действует, но все же… Запихнул его под мокрую, грязную рубашку на плече, прижал к ране. Застонав от боли, снова перевернулся.

Сияние, которое я заметил перед нападением мутанта, стало ярче, источник его был совсем близко. Я лежал на краю большого плоского острова. А свет уютный, такой спокойный… Будто в топи стоит избушка, окна ее светятся, а внутри ждет стол. На нем тарелки с пирожками, варенье, чашки, горячий чайник. Брежу. Мысли плывут, всякая чушь в голову лезет. Свет красно-зеленый и прыгающий, так не может светиться окно избушки. Больше похоже на костер, только оттенки необычные. Не про эти ли огни говорил охотник Калуга? Соберись, Стас, напрягись! Тебе нужно вползти дальше на остров, снять рубашку, перевязать плечо. Только чем? Я весь в грязи, и смыть ее нечем. Зараза попадет в рану… то есть уже попала… А рюкзак с аптечкой остался в топи. Конец, Стас-охотник, это конец.

Я бессвязно, вяло думал обо всем этом – и продолжал ползти. И наконец увидел источник света.

Впереди подковой стояли высокие заросли, в просвете виднелась уединенная поляна. В центре ее горел костер, пламя было красно-зеленым, с оттенком синего. Словно там болотные водоросли горят… Только в болотах ведь не бывает водорослей, правильно? Или бывает? И пахнет непонятно, как-то кисло и с горчинкой.

У костра сидели двое, еще один стоял, все повернули ко мне головы, будто знали, что я сейчас появлюсь. Тоник на моей левой ноге пульсировал теплом.

На незнакомцах были не то юбки, не то набедренные повязки из ветвей, лиан и листьев. Необычно длинноногие и длиннорукие, существа эти – или все же люди? – казались очень худыми. Узкие плечи. Руки и ноги – как палки, обтянутые бледной кожей. Пальцы на руках длинные – ветки, а не пальцы. Большие темные глаза, плоские носы. Все трое лопоухие, с высокими лбами. Вид у них был не угрожающий, но невероятно, до жути необычный.

Тот, что стоял, длинными журавлиными шагами направился ко мне. Стало видно, что ступни у него маленькие и овальные, а пальцы на ногах совсем коротенькие, крошечные. Из-за этого стопы напоминали светлые копытца. Болотный человек склонился надо мной, умные грустные глаза его заглянули в самую душу. И больше я уже ничего не видел.

Ни боли, ни страха, ни тревоги. Я просто открыл глаза и увидел светло-серое небо в легкой туманной дымке. Ничего не болело, и даже есть не хотелось. Только пить, но совсем немного. С чего это мне так хорошо? В последнее время как-то все время не очень, а тут вдруг – хорошо…

Под головой что-то мягкое. И под спиной. И одежда на мне сухая… Стоп, какая одежда – я раздетый, то есть в одном белье.