произвела все необходимые действия и переход наконец-то был активирован, мне пришлось перегородить собою вход и громогласно заявить, что я никого внутрь не пущу, пока мой доклад не будет выслушан в полном объеме. Увы, это потребовало некоторого времени. Матин рвался к своей возлюбленной, словно нетерпеливый конь к водопою, и если бы не коллективная помощь в лице Макса, Сандра и магистра Ветровски, то боюсь мои слова были бы полностью  проигнорированы.

В общем, опуская лишние подробности, кровопролития всё же удалось избежать и уже спустя полчаса два белокурых голубка, по иронии судьбы возглавлявшие два различных государства, обнимались и целовались, уединившись от собственных подчинённых в удалённой комнатке.

Пока Мартин и Мари налаживали “международные отношения”, ведьмы и маги, прошедшие сквозь портал, деловито оглядывали старинный замок, который вот уже несколько сотен лет был закрыт для посетителей из других государств. Драконы, служившие при дворце, поглядывали на прибывших с опаской, однако нападать или демонстрировать неприязнь не пытались. Они тихо вынесли из зала своего экс-повелителя и деловито принялись готовить его тело к погребению. Маги наблюдали за их действиями молча, однако оружие держали наготове. Кастерианцы долго не могли поверить в случившееся и до последней минуты ожидали подвоха. Признаться, я и сама усомнилась бы в смерти Дрейка Железорождённого, если бы своими глазами не видела теневые врата.

– Как ты? – Окликнул меня Макс, незаметно подойдя сзади.

– В добром расположении духа и уже даже уже не злюсь на Мари, за то что это она, а не я прибила бессмертного гада, – ответила я, улыбнувшись. – Как ты?

– Забросил холодную побрякушку туда, куда обещал и принёс тебе то, что ты просила, – шепнул Макс, загадочно мне подмигнув.

– Умничка! – Я быстро чмокнула Рыжего в щетинистую щеку, а затем мы оба направились в пустующую комнату, расположенную поблизости.

Я знала, что Мари как раз пару минут назад закончила беседовать с Мартином, а потому решила, что сейчас самый удачный момент для того, чтобы провернуть задуманное, пока ее или меня не озадачили новым делом.

Макс аккуратно извлёк светящийся фиолетовым светом гребень и положил его на пол, а я пошла в коридор за подругой.

– Мари, мне срочно нужно тебе кое-что показать, – сказала я, уверенно схватив подругу за локоть.

Блондинка пошла за мной неохотно, вероятно сочла мою просьбу каким-нибудь пустяком, однако отмазок она не придумала и потому покорно последовала за мной. Взявшись за руки мы обе приблизились к источнику магии.

– Ну что, Богиня, откроешь нам двери? Кажется я нашла ответ для твоей загадки, – сказала я шепотом, однако Орана всё равно услышала просьбу.

Ультрафиолетовый источник засиял ещё ярче, открывая перед нами прозрачный портал.

– Ты уверенна что… – Начала Мари, однако договорить не успела, потому что я дернула ее за руку, увлекая за собой в портальное окно.

***

Через несколько секунд мы выкатились на холодные плиты храма, в том самом святилище, где веками спала Оларис. Я сразу узнала это место, это была Энеланида – колыбель драконьей цивилизации, то самое место, где я повстречалась с Ораной.

– Приветствую вас, дети нового мира: тебя, ходящая за грань, и тебя, владычица драконов, – разнёсся над сводами храма голос Богини, восседающей на высоком троне, на каменном возвышении около стены.

Мари мелко вздрогнула, потом приподнялась и изобразила неловкий реверанс – Орана ей ободряюще улыбнулась и поправила длинную белую мантию.

– Мы тоже приветствуем тебя, Богиня, – Ответила я за нас обоих, пока подруга отходила от шока.

– Что это за место? Это что, Орана? – Оторопело прохрипела Мари.

– Да, да, Богиня. Я потом тебе всё объясню, – торопливо ответила я и потащила блондинку к стеклянному саркофагу, стоящему посреди зала.

 По пути постаралась вкратце описать ситуацию, – Смотри, там спит твоя прародительница, ну, считай что мать, Богиня Оларис. Твоя задача – её разбудить. Справишься?

Мари застыла перед гробом, усиленно разглядывая спящую богиню.

– А с чего ты решила, что я?…

Я хитро улыбнулась.

– С того, что ты на неё похожа. Приглядись, между вами достаточно явное сходство. А потом ещё твоя сова, – я принялась загибать пальцы, – Она смогла проникнуть со мной в мир теней. А между тем она – твоё отраженье. Вы обе связаны, у вас общая магия. А знаешь кому ещё под силу проникать в мир мёртвых, оставаясь при этом живыми? – Я сделала драматическую паузу и сама ответила на поставленный вопрос: – Потомкам богини Ораны. А кроме того – эта твоя интересная магия, способность повелевать драконами… В общем, я тут подумала: если есть на этом свете прямые потомки Ораны, так почему бы не существовать и потомкам Оларис?

Орана слушала все мои умозаключения молча – ничего не подтверждая и не опровергая. Она не вступала в беседу, однако было видно, что она сосредоточено за нами двумя наблюдает.

– Ладно, допустим, – приняла мои доводы Мари, – но с чего ты решила, что я способна разбудить Богиню?

– А кто ещё, кроме ребёнка, способен разбудить собственную мать? Подумай, женщины веками просыпались среди ночи, чтобы покормить своё дитя. Это женщины подходили к колыбели обессиленными после работы, больными и хромыми, в любое время суток, при любой погоде, во время голода или войны. Думаю это просто где-то прошито у нас в подкорке, где-то в самом мозгу…А Оларис тоже женщина, хоть и Богиня. Поэтому… – Я развела руками и сделала приглашающий жест.

Мари кивнула, на секунду задумалась, а потом решительно шагнула к стеклянному гробу.

– Можно снять с него крышку? – Обратилась она к Оране.

Богиня кивнула, сделала изящный пасс рукой и крышка саркофага растаяла в воздухе.

– Оларис, пожалуйста проснитесь… – Начала блондинка, склонившись над спящей.

Девушка коснулась руки Богини и очень осторожно провела пальцами по запястью. Богиня никак не отреагировала, однако наша Мари была не из тех, кто сдаётся. Она присела на мраморный пол у изголовья и стала медленно, вдумчиво уговаривать Оларис, так, будто говорила с больной.

Блондинка начала издалека: она пересказала Оране свою историю жизни, рассказала про Землю и про Энор, про смерть первого из рода драконов и про войну, погубившую тысячи невинных жизней. Под конец она уже так разошлась, что начала петь какую-то странную песню, что-то из кассалийского фольклора: про утраченную надежду и мир, который уже не вернуть.

Замрут дороги и поля,

И города навек уснут

Умолкнет навсегда земля

Для сыновей, что жили тут…

Песня была протяжной, тоскливой и, как ни странно, вполне вписывалась в данную ситуацию. Даже не так – она звучала так органично, будто и вправду