– Спасибо, – говорю я и смотрю ей в глаза на несколько секунд дольше, чем требовалось. Я делаю это ненамеренно.

Я не знаю, что мы можем сказать друг другу.

Потом ставлю ногу на остатки покрышки и подтягиваюсь вверх. Едва не теряю равновесие, но мне удается ухватиться за что-то, прежде чем я успеваю упасть, а затем вцепиться в ручку водительской двери. Подтягиваюсь выше и одновременно отталкиваюсь ногами от покрышки. Гладкий закоптелый бок машины пачкает мою одежду, но мне все равно удается взобраться наверх – отчасти за счет адреналина в крови, от которого у меня потом еще какое-то время слегка кружится голова.

Устраиваюсь поудобнее и дергаю дверь. Она кажется на удивление тяжелой – ведь собственный вес тянет ее вниз, – но не перекосилась в раме, и двумя руками я поднимаю ее настолько высоко, что это позволяет мне пролезть на водительское место.

Внутри у меня создается впечатление, что я нахожусь в каком-то аттракционе для взрослых – где обычная, хорошо знакомая обстановка повернута на девяносто градусов. Все расположено черт знает где, дверь с окном сместилась вверх, а всякий хлам дождем осыпался вниз и валяется теперь по всему салону. Я вижу старые огрызки карандашей и кофейную чашку, приземлившиеся на дверь с пассажирской стороны. Туда же улетели бумаги, принесенные мною из церкви. После секундного колебания я как можно осторожнее складываю их и засовываю в просторный задний карман.

Проход в грузовой отсек наглухо заблокирован. Что-то попало в промежуток между сиденьями и застряло там, перекрыв путь. Вроде это штатив камеры или что-то подобное…

Неужели это все, что осталось от моей мечты?

Нет, нельзя так думать. Нельзя позволять отчаянию брать верх над собой. За ним придет страх. А потом – стыд, ужас…

Надо сфокусироваться на том, что необходимо сделать. Расположиться спиной к приборной панели, просунуть ноги внутрь и попытаться как можно сильнее надавить ими на заблокировавшую проход железку. В какое-то мгновение мне кажется, что мои мышцы не выдержат и сдадутся, на лбу выступают капельки пота – но затем внезапно, за долю секунды, преграда уступает, и весь находящийся сзади хлам обрушивается вниз. Это сопровождается ужасным грохотом, и я инстинктивно сжимаюсь в клубок и закрываю голову руками.

– Алис! – слышу снаружи взволнованный возглас Эмми.

– Со мной все нормально! – ору я в ответ, удивляясь ее реакции. Судя по тому, как она зыркала на меня раньше, ее больше устроило бы, если б я погибла под обломками.

Пролезаю между сиденьями и ощупываю руками оборудование. Ветровое стекло покрыто паутиной трещин и вдобавок пленкой сажи, поэтому свет почти не попадает внутрь и я не могу понять, по чему ползу, – могу лишь отличить металл от пластмассы, нащупать острые углы и провода. Интересно, многое ли уцелело… Возможно, почти ничего.

Генератор представляет собой маленький компактный куб, вроде акустической колонки, и я пытаюсь опознать его по форме. Одна моя нога соскальзывает вниз, и я ударяюсь коленом о какой-то острый предмет – так сильно, что от боли у меня искры сыплются из глаз. С тихим стоном ощупываю ушибленное место. Джинсы в любом случае выдержали. Кожа, возможно, тоже не пострадала.

Если б только было лучше видно…

У меня возникает идея достать телефон и использовать его в качестве фонарика, но потом я вспоминаю о севшем аккумуляторе. Именно поэтому я здесь – мне же надо попытаться найти генератор, чтобы мы смогли зарядить мобильник Макса. И с его помощью убраться отсюда. Подальше от чертова города…

Внутри тихо. Стены заглушают звуки, доносящиеся снаружи. Я не слышу ничего, кроме собственного напряженного дыхания.

К нему, правда, примешивается еще один звук. Как будто кто-то другой дышит где-то рядом – глубже и чуточку быстрее, с опережением на тысячные доли секунды…

Мои ноги начинают неметь от неудобного положения. Я не осмеливаюсь пошевелиться. Это плод моего воображения. Я себя накрутила…

Тело действует само по себе.

Я задерживаю дыхание.

И снова слышу хриплые глубокие вдохи.

Тонкая струйка мочи сбегает вниз по моему бедру, и джинсы становятся мокрыми.

Глаза медленно, но верно начинают привыкать к темноте. Слишком мало света, чтобы я могла видеть все в деталях, но постепенно вырисовываются контуры окружающих предметов. Напротив заклинивших дверей что-то есть. Продолговатой формы, с закругленными углами – точно не штатив камеры, генератор или холодильник.

Оно шевелится.

– Туне? – шепчу я.

Тогда я слышу. Там, в темноте.

Тихий глухой смех, ритмично бьющий по барабанным перепонкам.

Повинуясь инстинкту самосохранения, мое тело мгновенно приходит в движение, и я, не обращая внимания на боль от столкновений с различными предметами, быстро пячусь назад к водительскому сиденью. Меня охватывает паника, ни о каких разумных действиях и речи нет – есть только страх, заполонивший все мое естество и превративший меня в животное, спасающее свою жизнь.

Я протискиваюсь между сиденьями и выбираюсь наружу через водительскую дверь, подтягиваясь на руках; при этом мои мышцы демонстрируют такую силу, какой я и представить в них не могла. Они выбрасывают меня вверх, словно камень из пращи. Я лечу к земле ногами вниз и приземляюсь на булыжники так жестко, что весь позвоночник моментально пронизывает боль. Наверное, в любой другой ситуации я не смогла бы даже пошевелиться, но сейчас поднимаюсь, каких бы мучений мне это ни стоило, и бегу.

Я успеваю отбежать от фургона всего на несколько метров, когда кто-то хватает меня за руку.

– Алис! Что ты делаешь?

Я пытаюсь вырваться, но меня крепко держат, и мой пульс постепенно начинает успокаиваться. Поворачиваюсь и вижу Эмми.

– Алис? – Это Макс за моей спиной.

Все возвращается на свои места.

– Алис, в чем дело? – спрашивает Эмми, отпуская мою руку, и внимательно изучает меня, слегка наморщив лоб. – Что случилось?

Я перевожу дыхание и смотрю на фургон. Он лежит в точности как прежде, напоминая покрытого сажей раненого великана, отдыхающего на боку. У меня болит нога: наверное, неудачно приземлилась, выпрыгивая из кабины.

– Там… – начинаю я. Мой голос стал тонким и исходит словно не из меня.

Там кто-то внутри.

Эти слова так и вертятся на языке. И тут же меня охватывают сомнения.

Я слышала что-то внутри. Кого-то.

Но точно не Туне.

А вдруг темнота и волнение просто сыграли со мной злую шутку?

В итоге у меня так и не хватает мужества сказать правду.

Я снова делаю вдох и говорю:

– Я не нашла генератор. Но там внутри все поломано… Думаю, и он тоже.