Резкий порыв ветра качнул лодку, которую опускали с утеса. Она висела на трех канатах на полпути вниз, а внезапно налетевший ветер раскачивал ее в опасной близости к скалам. Ее пассажиры, несколько одетых в традиционно черно-белую одежду танцоров, схватились за планшир. Постепенно лодка прекратила раскачиваться.

На крошечной полоске пляжа внизу Йондалран с сыном смотрели, как пять лодок медленно опускаются на лебедках в море. На утесах, невидимые снизу, ожидали другие лодки, наскоро починенные, и новые — сколоченные из старых повозок и телег, законопаченных смолой.

Дэйон покачал головой:

— Никогда бы не поверил, что такое возможно.

— Так мы выиграем время, — сказал отец, — а оно нам ох как нужно. У нас весь день бы ушел на то, чтобы перенести лодки на пляж, а он уже и так переполнен. А так у нас к рассвету все будут на воде.

Лэгоу стоял поблизости.

— А что, если они разобьются? — спросил он и посмотрел на Йондалрана так, словно ожидал, как показалось Дэйону, что у отца снова начнется знакомая всем вспышка ярости. Вместо этого Йондалран просто оставил вопрос без внимания. Он повернулся и направился туда, где Тэмарк выкрикивал приказы своим людям на скале.

Лэгоу посмотрел ему вслед, а затем сказал Дэйону:

— Упрям твой отец.

— Упрямство иногда полезно.

Дэйон почему-то почувствовал, что должен защитить отца, хотя сам вовсе не рад был предстоящему морскому переходу. Его страшила мысль о том, чтобы снова идти в опасные, полные сильнейших течений воды залива, после того, как чудом спасся в прошлый раз.

— Нос ниже! Опустить его! — заорал Тэмарк, когда Йондалран подошел к нему. — Слишком быстро опускают…

Он замолчал и покачал головой при виде того, как один из канатов вырвался и лодка перевернулась, вывалив пассажиров и их пожитки в воду с высоты двадцати футов. Лодка упала в воду с громким всплеском, который долетел до слуха Йондалрана уже после того, как он увидел ее в воде. Старейшина увидел, как молодые люди всплывают, отфыркиваясь и выплевывая соленую воду, и плывут к лодке, которая, к счастью, упала на воду килем вниз. Один из молодых людей выловил из волн танцорскую шапочку.

Тэмарк взглянул на Йондалрана, и старик почувствовал себя неловко под взглядом этих черных глаз. Ему почему-то казалось, что Тэмарк над ним смеется, несмотря на суровое выражение лица рыбака. Йондалран бросил быстрый взгляд на лодку, в которую уже забрались все вымокшие ополченцы.

— Может, — сказал он, — пойдет проще с большими лодками.

— Может, — сказал рыбак.

Йондалран посмотрел на него. Что-то в том, как этот короткий ответ прозвучал, разъярило его. Тэмарк старика раздражал своим цинизмом и постоянным неодобрением.

— У тебя есть идея получше? — спросил Йондалран.

— Нет, — ответил Тэмарк и отвернулся, чтобы посмотреть на рыбаков, стоящих на верху утеса. — Давай следующую!

На вершине утеса стоял, смотря вниз, Тенньел. Он помогал опускать первую лодку и в ужасе смотрел, как она падала. Он почувствовал огромное облегчение, увидев, что никто не пострадал. Но ведь мог! Будет ужасно глупо, если произойдет несчастный случай еще до того, как они встретятся с симами. Все это начинало казаться Тенньелу несерьезным. Постоянные неурядицы, бестолковая суета, неспособность договориться… Если у них сейчас все шло не так, как могло получиться лучше на поле боя?

Нет, все получится, просто должно получиться. В конце концов, трудности были предсказуемы и возникали из-за того, что всем не терпелось встретить врага лицом к лицу. Тенньел обернулся и посмотрел на толпу ополченцев, ждущих своей очереди спуститься на лебедках в море. Почему-то на их лицах он увидел только усталость, страх и беспокойство и не увидел ничего, что можно было, хотя бы с натяжкой, назвать нетерпением идти в бой.

Молодой старейшина повернулся к следующей лодке и начал подготовку к спуску. Он больше не хотел смотреть на ополчение. Пусть они сейчас такие, битва изменит их.

Всю ночь лодки опускали с утесов. Люди работали без сна и отдыха, и, когда первые лучи солнца появились над окутанными туманом берегами далекой Симбалии, последние фандорские лодки присоединились к основному флоту.

Армия была в море — больше тысячи мужчин и мальчишек, вооруженных кто чем, на лодках, наспех переделанных из плотов, повозок и рыбацких шлюпок, с веслами или парусами. Армия тронулась в путь — к берегам Симбалии. Не многие понимали, насколько смехотворным покажется симбалийцам ополчение из пекарей, жестянщиков, крестьян и рыбаков. Настроение у всех было разное — от отчаяния до страстной жажды приключений. И все же за их жалким внешним видом скрывалось суровое стремление к возмездию, мести за погибших детей и угрозу, которую эти убийства принесли в Фандору. У них, наивных и не подготовленных к войне, была своя правда — они были готовы мужественно дать отпор угрозе. Не во всех войнах и не все армии были настроены так. Дети были одним из немногих утешений в суровой жизни Фандоры — благословенным доказательством того, что жизнь, как ни трудна она, будет продолжаться.

Сбиваясь с курса, теряя весла и крепко вцепившись в борта суденышек, под громкие приказы командиров и тихий шепот боязливых фандорская армия начала свой поход на восток.

Северные ветры дули не переставая. Они несли с собой снег, укрывавший горные пики. Мраклинг пробивался сквозь ветер и снег. Распахнув огромные крылья высоко над замерзшей рекой, он летел на юг, к легендарным пещерам, где когда-то жили драконы.

Задолго до того, как Мраклинг появился на свет, в то время, когда иней еще не покрыл всю землю, драконы улетели на юг, к сияющим скалам. Холдраги остались на севере, где властвовали обжигающие северные ветры. В пещерах рядом с горячими источниками они долго еще держались. Но когда драконы исчезли, холдраги испугались. Казалось, их обиталище скоро перестанет быть безопасным.

Холдраги драконов уважали, так как большие и властные создания всегда защищали их, но и боялись чудовищ, обладающих даром огня.

Мраклинг закричал, пролетая над рекой, которая текла на юг, к сияющим пещерам. Он-то знал силу драконов. Он искал их снова и снова, и все безуспешно, но он все же знал их секрет, секрет, который был частью его самого. Рожденный холдрагом и драконом, вернувшимся к горячим источникам в надежде выжить, Мраклинг был вне закона. Дракон погиб, но остался Мраклинг. Другие холдраги тогда не знали о его существовании, но, когда подули холодные ветры, выяснилось, что он самый умный и самый быстрый из них. Драконов не стало, и защищать холдрагов стал он.

Боль, живущая внутри, много раз уже приводила его к южным пещерам, но всякий раз он находил одно и то же. В пещерах, еще не заваленных камнями и вечно падающим снегом, жили жалкие, испуганные остатки благородных существ, которые когда-то там обитали.

Закончился век драконов. Холдраги остались одни, а он был самым одиноким из них, не холдраг и не дракон, живущий с существами, которые не могли понять, насколько близок их конец, которые все еще думали, что драконы придут и спасут их.