Лаки рассмеялась счастливым смехом. Как приятно с ним поболтать!

– А я-то полагала, что для этих целей ты содержишь целый гарем, – подковырнула его она.

Не секрет, что Коста встречался с разведенной женщиной и за это время прибавил фунтов пятнадцать.

– Да, да, – подтвердил он быстро. – Но ты же меня знаешь, я терпеть не могу от кого-то зависеть.

Действительно, она его знала. Дядя Коста. Тихий, сдержанный человек, более тридцати лет проживший в браке с тетей Джейн, которая умерла несколько лет назад. Один из тех редких союзов, где оба партнера взрослеют и стареют вместе и не перестают уважать и любить друг друга. Погуливать – это не для дяди Косты. Он всегда оставался идеальным мужем.

– Когда ты последний раз общался с Джино? – спросила она.

– Довольно давно. А что? Что-нибудь случилось?

– Ну, как сказать. Ничего особенного. Наверное, я скоро продам мою долю в «Маджириано».

– И она еще говорит: «Ничего особенного»! Особеннее некуда. Что стряслось, Лаки?

– Можно, я прилечу к тебе? Мне надо выговориться.

– Когда?

– Через несколько дней.

– Когда угодно, дорогая. Ты же знаешь, я всегда рад тебя видеть.

Да. Дядя Коста всегда оказывался под рукой в нужный момент. Но как насчет Джино?

– Я еще позвоню.

– И как можно скорее.

– Да, обязательно.

Лаки повесила трубку и решила про себя, что навестить дядю Косту отнюдь не помешает. При каждой встрече ей удавалось узнать что-нибудь новое о богатом на события прошлом Джино. Коста любил пускаться в воспоминания, а она любила слушать. Ее мать, Мария, приходилась Косте племянницей. И ходили слухи, что ее бабушка, мать Марии, тоже пользовалась вниманием Джино.

Лаки передернуло. Коста никогда не станет говорить с ней об этом.

Чувствуя себя несколько лучше, она встала, оделась и отправилась вниз. В казино кипела жизнь, ранние игроки развлекались вовсю. Она столкнулась с Маттом, который выглядел непривычно озабоченным. Надо будет созвать собрание и сообщить основным работникам, что она уходит. Впрочем, все они и так считали Джино своим главным боссом. Раньше она не позволяла себе признаваться в том, но сейчас больше не видит смысла обманывать себя.

«Ты остаешься один на один с жизнью, детка, впервые за все время», – подумала Лаки.

Волнующее ощущение.

Очень волнующее.

Она не смогла сдержать улыбки. И вдруг почувствовала себя гораздо лучше. Не исключено, что она все-таки вернется в Атлантик-Сити. Без Джино. Найдет другой участок, других инвесторов. О, у нее получится – надо только убедить в этом всех остальных.

Ленни спал, как не спал уже давно – одним из тех снов без сновидений, когда чувствуешь себя в мягком коконе из ваты и когда тебе так приятно и уютно, что не хочется просыпаться. Но он проснулся. В полдень.

Он соскочил с постели, встал под горячий душ и во весь голос запел «Жить полной жизнью».

В зеркало ванной Ленни рассмотрел свои боевые шрамы. О Иден с ее роковыми ногтями! Его спина напоминала дорожную карту, испещренную тонкими красными ниточками путей.

Ну и что? Он снова обладал ею. Что такое несколько царапин между друзьями?

На минуту он задумался. Они ведь толком и не поговорили, только насладились прекрасным сексом и телами друг друга. Она так же изголодалась по нему, как и он по ней. На обратном пути Иден уснула, свернувшись в комочек и прижавшись к его плечу. Он подъехал к своей машине и предложил отправиться к ней домой.

– Нет, – отказала она. – Я завтра рано ухожу.

Итак, он проводил глазами ее машину, исчезающую в предрассветной дымке, ибо они расстались в пять утра.

Теперь ему предстояло прожить без нее целый день. Ленни спохватился, что ему следовало бы выяснить, где она работает, и пригласить на ленч. Если уж на то пошло, ему многое следовало разузнать. Он даже не имел понятия, где она живет. Все, что ему было известно, – это номер ее телефона.

Сегодня вечером Ленни хотел пригласить Иден к Фокси. Он усадит ее за ближайший к сцене столик, и пусть она послушает, как его принимают. Она всегда скептически относилась к его работе. Увидев его выступление в Лос-Анджелесе, она осознает, как она ошибалась.

Как все-таки хорошо, что они снова вместе. Конечно, у них случались ссоры, но кто обходится без ссор? Они с Иден – идеальная пара.

«Ты в своем уме, Ленни Голден? – нашептывал его внутренний голос. – Она же плевать на тебя хотела с высокой башни. Вы с Иден вместе – и думать забудь».

Ленни отмахнулся от предупреждения.

Иден соврала. Что случалось нередко. И получилось у нее замечательно. Никуда она на следующее утро не торопилась. Первым пунктом в ее распорядке дня шла намеченная на час дня встреча с дизайнером по интерьерам, который чем-то обязан Сантино Боннатти.

Она встала поздно, долго нежилась в ароматизированной ванне и прибыла в дом на Блю Джей Уэй с пятнадцатиминутным опозданием. Пунктуальность не входила в число ее достоинств.

К неудовольствию Иден, декоратором оказалась женщина. Она не любила иметь дело с женщинами. Они либо злились на ее красоту, либо приходили в восторг, так как, прежде чем с головой уйти в актерскую профессию, Иден была одной из наиболее популярных фотомоделей Америки.

Но эта женщина оказалась непохожей на других. Маленькая, лет за сорок, с гривой медных кудрявых волос и в юбке с разрезом до паха. Вела она себя по-деловому и имела при себе улыбчивую ассистентку, грифельную доску и множество эскизов и идей. Звали ее Пейж Вилер. Мимоходом Иден подумала: интересно, чем она обязана Сантино, но, разумеется, спрашивать не стала.

– Я хочу, чтобы у меня в доме было много белого цвета, – сказала Иден неопределенно. – Белые диваны и ковры, все современное и угловатое, и чтобы было много зеркал. И хром я тоже люблю. Я хочу, чтобы дом выглядел шикарно.

Пейж кивала, делала заметки, показывала образцы материалов и предлагала разные идеи.

Иден почти во всем соглашалась. Она почти так же стремилась поскорее переехать из прежней квартиры, как Сантино – перевезти ее в новый дом. По ней, лишь бы ее гнездышко выглядело сенсационно на развороте «Пипл» или «Аз». Вообще, вполне возможно, что и домом-то ее он будет совсем недолго, потому что, когда придет слава, она немедленно переедет. Она не имела намерения спать с Сантино Боннатти всю свою оставшуюся жизнь – только до тех пор, пока это необходимо.

На какой-то миг Иден вспомнила о Ленни и об их свидании. О, Ленни... он, конечно, не изменился. Парень трахается классно. По-настоящему классно. Уж она-то знает. Многие мужчины совершали с ней путешествие в рай и возвращались без гениталий.