До меня донесся какой-то звук. Сначала совсем слабый, потом все громче и громче.

– Это…

– Кто-то скребется.

Звук доносился из стены.

Ребятишки бросились врассыпную и попрятались за железными кроватями. Из дыры появился темный силуэт.

Мальчик.

Он был старше остальных – лет тринадцати-четырнадцати. Точно определить было сложно, но он был намного выше других, с более резкими чертами лица и отсутствующим взглядом. На плече он нес кувалду.

Он приблизился к нам, весь покрытый меловой пылью и осколками цемента.

– Я пытался найти выход наружу, честное слово. Но кирпичи слишком толстые. – Голос мальчика дрогнул, в налитых кровью глазах проступило безумие. – Теперь я остался один.

Неужели он считает, что до сих пор жив?

– Отец разозлится, если узнает, что вы заходили в подвал. Мне влетит.

Дух принялся расхаживать перед нами туда-сюда, бормоча что-то себе под нос.

– Его больше нет, – сказал Джаред. – Ты можешь больше о нем не беспокоиться.

Глаза призрака сузились.

– Чужаки лгут. Если я буду хорошо следить за тем, что принадлежит ему, он вернется за мной. Он обещал.

Я решила, что он имеет в виду остальных ребятишек. Неужели ему поручили держать их в этом подвале до тех пор, пока его чокнутый папаша не прикончит их?

Джаред вскинул винтовку для пейнтбола, одновременно стараясь прикрыть меня спиной. Начиненные святой водой гильзы полетели в стену и лопнули, разбрызгивая бурую жидкость, но призрак уже исчез.

Чья-то рука протянулась ко мне сзади и обхватила за шею. В кожу чуть пониже уха уперлось что-то твердое и острое.

Игла.

С каждым моим вдохом она становилась на волосок ближе, и я представила, как она впивается в кожу и в мое тело вливается яд, от которого, вероятно, погибли все дети в этой комнате.

– Ты стрелял в меня, – с угрозой в голосе произнес мальчишка.

Джаред отбросил винтовку, и она полетела на бетонный пол.

– Прости. Только не трогай ее. Я сделаю все, что ты захочешь.

Призрак заговорил, и рука у него дернулась. Острие иглы грозило в любую секунду пронзить мою кожу.

– Я должен хранить его. За это я получу свободу.

– Я могу вывести тебя отсюда, – умоляющим тоном произнес Джаред.

– Теперь уже слишком поздно, – прошептал мне на ухо мальчик. Дыхание его было холодным. Он подтолкнул меня вперед, ни на миг не ослабляя хватки. – Пошел.

Джаред медленно попятился, не сводя с меня глаз.

Призрак крепче обхватил мою шею и мотнул головой в сторону дыры в стене:

– Давай внутрь.

Джаред без колебаний вступил в пролом, ведущий в никуда. Я ждала, страшась, что в любой миг игла может впиться мне в шею.

Прошла секунда, за ней другая.

Тычок в спину – и я тоже очутилась в проломе. Джаред прижал меня к себе. Мы оказались в клетке из дранки размером с телефонную будку, со всех сторон обложенной кирпичами.

Джаред обнял меня за талию:

– Все хорошо.

Я вскинула на него глаза и увидела, как выражение облегчения на его лице сменяется ужасом. Он крутанул меня, и я ударилась спиной о кирпичную кладку. Теперь я оказалась лицом к пролому, а Джаред заслонял меня своим телом от призрака.

– Ты что тво… – Поперек дыры легла доска, застучал молоток. – Он заколачивает пролом.

У меня перехватило горло. Темнота, воспоминания и ужас навалились на меня разом. Закружилась голова.

Поперек первой доски легла вторая.

– Нет!

Я уперлась в нее руками, налегла что было силы. Дерево содрогалось в такт ударам кувалды. Джаред тоже развернулся лицом к пролому.

Сквозь щели между досками не видно было других призраков, лишь лампочку без абажура да головку кувалды.

Джаред забарабанил кулаками по доскам, но они не поддавались.

– Гвозди не могут держать слишком крепко.

Молоток загнал в дерево еще один гвоздь.

Мне вспомнились болты, сами собой вывинтившиеся из окна на складе. Джаред с Лукасом тогда не могли удержать их на месте, как ни старались.

Может, здесь тоже были не простые гвозди?

Еще одна доска легла поперек проема, и темнота стала непроницаемой. Загрохотал молоток, вгоняя в дерево все новые и новые гвозди. Я считала их.

Тридцать семь.

Столько гвоздей я насчитала к тому моменту, когда был забит последний и мы оказались погребены в стене.

«Он замуровал нас. Он замуровал нас. Он замуровал нас».

Мне казалось, что я кричу, но на самом деле эти слова бились лишь внутри моей черепной коробки.

Я снова была заперта в мамином шкафу, беспомощная и испуганная. Воспоминания нахлынули на меня разом. Темнота, подступающая со всех сторон, вязкая и удушающая. Мое собственное судорожное дыхание. Запах кед ра и нафталина. Гладкое дерево под пальцами.

Я снова очутилась в ловушке.

Я принялась царапать доски, вгоняя под ногти занозы и обдирая кожу. Не обращая внимания на боль, я молотила по ним кулаками, молясь, чтобы какая-нибудь из них поддалась. В темноте практически ничего не было видно, но я чувствовала, что Джаред рядом со мной занят тем же самым.

– Как мы будем отсюда выбираться? – Мой голос прозвучал глухо, как в склепе.

– Гвозди слишком крепкие. Наверное, он каким-то образом удерживает их на месте.

Джаред прекратил попытки выбраться и обернулся ко мне. Потом обвил руками мою шею и привлек к себе:

– Все будет хорошо.

Он пытался говорить убедительно, но наши тела находились слишком близко, чтобы он мог меня обмануть. Сердце у него колотилось еще сильнее, чем у меня самой.

Моя голова лежала у Джареда на груди. Я слышала, как он дышит. Дыхание у него было учащенное, как и сердцебиение.

Он склонил голову, почти касаясь губами моего уха:

– Я не допущу, чтобы с тобой что-то случилось. Я вытащу нас отсюда. Честное слово.

Я глубоко вздохнула, по-прежнему утыкаясь лицом в его грудь:

– Не надо давать обещаний, которых не можешь сдержать.

Он обхватил мое лицо ладонями и приподнял его за подбородок:

– Я никогда не стал бы давать таких обещаний, слышишь? Никогда. – (Я кивнула, слишком перепуганная, чтобы во что-то верить.) – Дай мне рацию, – сказал он. – Я выронил свою, когда стрелял в пацана.