под контролем, но то и дело впадал в прострацию, задумываясь над тем, что же будет дальше. Да, было страшно, сложно, но ведь и бороться было за что. За свою семью, за любовь, за счастье.

Я был благодарен Ольге за откровенность, мне бы хотелось ответить ей тем же, но боялся, как последний трус. Еще и это сообщение от Сергеева внесло сумятицу в голову. Сердце дрогнуло на миг, ощутив, что риск потерять Олю очень велик. Я не мог позволить этому случиться, но и вот так скрывать от нее тоже было некрасиво.

Тяжело было поверить, что та самая девушка — моя Оля, что именно ее я когда-то спас, вытащил из этого ада… чтобы она оказалась в другом. Мог бы я представить, что пройдет несколько лет, и судьба нас сведет так, столкнет нос к носу, заставит открыть друг другу свои сердца и души. Я бы многое отдал, чтобы она не ощущала боль и горечь, но… к сожалению, это было мне не подвластно

— Как считаешь… — начала я, осекшись на полуслове.

— Не знаю, — чуть замешкавшись, отреагировала Оля, почесав бровь, — конечно, мне не хочется верить, что это Соня, но все указывает, или не все?!

— Я б поставил на ее присутствие, — честно ответил, сморщив нос.

На мгновение стало противно, что ложился в постель с ней. Да, каюсь, были времена, но тогда все было иначе, да и Сонька казалась относительно нормальной женщиной. Конечно, ухажеров вокруг нее крутилось не мало, но всегда полагал, что на подлость она не способна. А теперь… что ж получалось? Или снова этот гад Андреев просто с легкостью всех облапошил?!

— Только как их бог свел? — задала Оля вопрос, который, видимо, не давал ей покоя.

— Скорее дьявол. Не верю, что Сонька была любовницей твоего бывшего. Ну вот хоть убей, не могу в это поверить никак. К тому же… — вздохнул я, впуская в легкие холодный воздух декабря, — Андреев манипулятор, он с легкостью мог придумать или найти инструмент давления на нее.

— Тени прошлого за каждым ходят, — грустно усмехнулась Оля, крепче сжимая мою руку.

— Давай-ка поговорим с ней? — предложил я, готовый, кажется, к отказу.

— С ней? Артем, это, может, идея и неплохая, но она не станет мне открываться, а отправить тебя к ней одного, ну так себе радость, — пожала моя женщина плечами, приподнимаясь на носочки, чтобы оставить поцелуй на моей щеке.

Я улыбнулся, порадовавшись, что она идет со мной плечом к плечу и ревность ее была приятна. Но червь сомнений одновременно выгрызал в душе дыру. Я сжимал в кармане мобильный, борясь с желанием разбить его к чертовой матери. Зачем только прочел, то сообщение и, как теперь найти время и момент, чтобы раскрыть карты.

— Шестеренки закрутились, Оль, нельзя упускать шанс, чем мы больше медлим, тем сильнее сжимается вокруг кольцо, норовя нас раздавить. Я не желаю сдаваться, потому что многое теперь держит на плаву. И потому настроен весьма решительно. Думаю, Сонька поймет в итоге, может и для нее это явится прозрением.

Оля кивнула, и мы направились домой. Я видел ее испуганный взгляд, когда она мельком обвела им окна своей прежней квартиры. Эти стеклянные глазницы, будто следили за каждым ее движением, наводя сумрак. Я слышал ее дыхание и верил, что мы с каждым мигом приближаемся к тому, чтобы точку поставить в истории, разрубить ненавистный узел, наконец-то позволив себе просто жить.

А вернувшись в мою маленькую квартирку, Оля поставила чайник на плиту, ожидая пока я соберусь с мыслями. Мне требовалось время, чтобы четко решить для себя — иду ли я до конца, или буду пытаться оттягивать момент, когда настанет час икс.

Обведя взглядом привычную обстановку, поднялся с дивана, опираясь на костыль, и пошел в кухню. Там как раз Оля размешивала сладкий напиток, позвякивая ложкой. Я присел на край табурета, прижавшись спиной к стене, посмотрел внимательно на эту хрупкую женщину, которая на деле оказалась в чем-то сильнее меня — огромного, с характером, с пудовыми кулаками. Она носила моего ребенка под сердцем, а я трусил, как последний идиот, находя тысячи отговорок, чтобы не выглядеть жалким.

— Оль, мне сказать тебе надо важную вещь?

Она присела напротив, сгребла мою ладонь в свои маленькие ладошки с тонкими пальцами, нежно погладив большим линию судьбы. Оставалось только улыбнуться, притянув ее к себе на мгновение, чтобы поцеловать в висок. До того трогательная, любимая, ласковая. Только моя.

— Что ты хочешь сказать? — шире распахнув ресницы, проникла внутрь меня она одним лишь взором. Чистым, как весенние ручьи, любящим.

— Оль, Сергеев нашел ту… — начал я фразу, задыхаясь от волнения.

Произнес начало, выдохнул, показалось на миг, что отпустило, отступило волнение, позволяя продолжить. Я даже рот открыл, как внезапно что-то грохнуло, комнату заволокло дымом мгновенно, правда, перед этим я успел все-таки среагировать, накрыл Олю собой, сам не знаю, как так вышло, что-то сработало внутри. Будто ангел-хранитель толкнул в спину. На голову посыпалась крошка стекла, царапая кожу, расчерчивая на ней кривые красные дуги. Сердце билось где-то на уровне пяток, оно заходилось в беге, стремившись взорваться, чтобы потом рассыпаться на уйму крохотных частичек. Страх пришел после. Главное сосредоточение его было подо мной. Я боялась за Олю, за нашего ребенка, но молил всех богов, что в целом все отделались лишь испугом. Кое-как поднявшись на колено, упираясь руками в пол, я стряхнул с плеч осколки. Шея болела, за воротник бежали теплые ручейки крови, но я словно не замечал их. Бутылка, обмотанная тряпкой, источала зловонный запах. Видимо, ее долго пропитывали некой дрянью. И сомневаться не приходилось чьих рук это дело. Зубами заскрипел от досады и злости. Обнял Олю сильнее, сквозь хрипы произнес сурово, чтобы она выбиралась из квартиры. Нечего дышать этой дрянью, а сам едва ли не трясся от гнева. Как мог добрался до окна, рассматривая толпу зевак, что уже успела собраться за считаные минуты.

— Все живы? — рявкнул мужчина средних лет, кажется, живущий в доме напротив.

— Да, все в порядке, — крикнул в ответ, сжимая кулаки. — Вызовете кто-нибудь полицию, — попросил я, сам же направляясь уже по известному мне адресу.

Кровь стыла в венах, наружу рвались ругательства. Я готов был рвать и метать. Хотелось разбить руки в кровь, разнести все эти стены, орать, как раненный зверь только бы это все быстрее закончилось. Словно кто-то издевался над нами, не позволяя никак вздохнуть с облегчением. Да, я волновался за Ольгу, за Тимку, за нашего будущего ребенка. Черт подери,