Ева Мария умолкает. Когда знаешь, что у жены есть любовник, легче признаться в том, что у тебя есть любовница, думает она. И пробует снова:

– Витторио, кто эта женщина на фотографии?

– Да не знаю я ее! Чего вы от меня хотите, в конце концов? Чтобы я сказал – да, это моя любовница? Полный бред…

– Хорошо, это полный бред, извините, тогда правильной должна оказаться моя вторая версия.

– А именно?

– Не догадываетесь?

– Нет.

– Вернувшись из кино, вы застали жену с любовником. И цветы выбросили вы. И свою жену в окно вытолкнули тоже вы.

Витторио качает головой:

– Мне кажется, вам лучше уйти.

– Я тоже так думаю.

Ева Мария встает. Ей хотелось бы, чтобы Витторио сказал: «Останьтесь, Ева Мария, да, эта женщина действительно моя любовница, но я не убивал Лисандру, и вы мне еще нужны, мне надо, чтобы вы и дальше помогали мне искать настоящего убийцу».

Но Витторио ничего не говорит. Витторио не пытается ее удержать. Витторио позволяет ей уйти. Нет, все-таки еще не совсем. Он задает вопрос. Последний.

– Ее любовник… Кто это был?

Ева Мария поворачивается к Витторио:

– Тот, кто был с Лисандрой в вечер убийства? Мог быть кто угодно – похоже, их было несколько.

– Тот, кто рассказал вам обо всем, что они делали вместе.

– Вы его не знаете.

Витторио качает головой:

– Вы забываете о моей профессии. Утверждение, что я «не знаю» этого человека, напротив, доказывает, что я его знаю. Если бы я его не знал, вы бы мне попросту назвали его имя. Так что скажите, кто это.

Ева Мария размышляет. Если Франсиско все равно уже рассказал об этом полицейским, она может назвать Витторио его имя.

– Франсиско.

– Франсиско… из «Пичуко»?

– Да.

Витторио сидит неподвижно. Ева Мария делает несколько шагов по направлению к двери. Взявшись за ручку, оборачивается:

– Не сообразила сразу. А вы? Когда вы говорите, что «не знаете» эту женщину на фотографии, какой вывод я должна из этого сделать? Что вы ее знаете?

Ева Мария не ждет ответа. Ева Мария выходит из комнаты свиданий.

Ева Мария очень устала. Она уже засыпает. Из комнаты Эстебана до нее доносятся звуки бандонеона, Эстебан из тех, кому хватает мужества не уйти, Эстебан вернулся. Еве Марии становится легче. Впервые за долгие годы она готовит ужин. Впервые за долгие годы она стучится в комнату Эстебана. Эстебан не сразу слышит. Или, скорее, не верит собственным ушам. Ева Мария не открывает дверь. Она говорит через дверь. Взгляды еще не готовы. Жесты – может быть, а взгляды – нет. Слова? Слова более-менее.

– Я сделала бутерброды, они на кухне, если хочешь, возьми.

Молчание. Ева Мария боится трех вещей. Что Эстебан не ответит ей. Что Эстебан ответит «нет». Что Эстебан откроет дверь. Взгляды еще не готовы. И необходимые слова тоже. Какое облегчение. Ева Мария слышит голос Эстебана. Все на том же расстоянии.

– Хорошо.

Ева Мария снова приближается к двери:

– До завтра.

– До завтра.

Ева Мария уже засыпает. Она отказывается поднимать завесу. Она все прекращает. Витторио придется справляться без нее. Ей придется справляться без него. Эстебан здесь, это единственное, что имеет значение. Ева Мария измучена. Ей хотелось бы, чтобы ночь длилась две недели, как на Луне. Ребенком она думала, что впадины на Луне – это кратеры, но на Луне нет вулканов. Ева Мария думает о lope Олимп[28]на Марсе, вулкане высотой двадцать три километра. Впервые после смерти Стеллы она думает о высоте, не думая о падении, думает о расстоянии: двадцать три километра, старается представить себе, откуда и докуда это может быть расстоянием. Ева Мария засыпает. Ей хотелось бы, чтобы ночь длилась две недели, ночь без снов и кошмаров. Ей кажется, что в дверь звонят. Или это звук бандонеона. Она не знает. Все, что она знает, – Эстебан вернулся. Ева Мария улыбается.

– Мама? – Эстебан приоткрывает дверь в комнату Евы Марии. – Там какие-то двое мужчин хотят тебя видеть.

Ева Мария откидывает одеяло:

– Двое мужчин? Хотят меня видеть?

Ева Мария снова влезает в одежду которую только что сняла. В гостиной ее действительно ждут двое мужчин. Ждут стоя.

– Ева Мария Дариенцо?

– Да.

– Добрый вечер. Комиссар Перес. Лейтенант Санчес.

Они прячут свои полицейские удостоверения. Ева Мария идет через гостиную. Лейтенант Санчес выходит. Эстебан встает рядом с матерью. Комиссар Перес роется в кармане.

– Простите, что так поздно вас побеспокоили. – Комиссар Перес протягивает Еве Марии какую-то бумагу: – Мы сейчас приступим к обыску.

В гостиную возвращается лейтенант Санчес. Под мышкой у него сумка Евы Марии. В руке – брелок в виде ключа, с тремя ключами на нем.

– Эти ключи не подходят к вашему замку.

Ева Мария смотрит на эти четыре ключа, один из которых – самозванец.

– Они не мои.

– Чьи же они, в таком случае? – спрашивает комиссар Перес.

– Одного друга.

– А имя этого друга случайно не Витторио Пюиг?

– Да, это он.

– Каким образом ключи Витторио Пюига оказались у вас?

– Мне их отдали.

– Вам их отдали?

– Да. Один мальчик, который был там в вечер убийства.

– В вечер убийства? Интересно.

– Только это не то, что вы думаете, Витторио потерял ключи рядом с телом Лисандры, наверное, они выпали у него из кармана, а мальчик шел по улице, подобрал их и принес ему.

– «Лисандры»? Похоже, вы хорошо знали убитую.

– Нет, совсем не знала. Просто из-за того, что…

– Из-за чего?

– Из-за того, что я все время думала об убийстве, эта женщина стала мне близкой.

– Понимаю. Но как вышло, что ключи оказались у вас?

– Я прочитала в газете о том, что случилось, – об убийстве, об аресте Витторио – и отправилась на место преступления, чтобы увидеть самой, чтобы убедиться… я не могла в это поверить, я была совершенно потрясена… Знаете, ведь Витторио пять лет был моим психоаналитиком.

– Знаем.

– Я позвонила в квартиру Витторио, и в это время туда пришел этот мальчик с ключами, хотел их вернуть, а я ему сказала, что знакома с Витторио и могла бы передать ему ключи.