– Может быть… Я как будто бы потеряла сознание…

Нежные пальцы Аспик ласково обвились вокруг шеи Аурелии, локтями она придавила ей руки, тяжелыми бедрами налегла на ноги девушки.

– Ты ей веришь? Скажи!

– Но зачем ей меня обманывать?

Пальцы танцовщицы сдавили ей шею.

– Ты ей веришь, любовь моя? – повторяла София, тяжело дыша и еще сильнее сдавливая шею любовницы.

– Ты меня задушишь…

– Отвечай!

Аурелия знала, что сопротивляться бесполезно, так как София была и тяжелее, и сильнее ее. Согнув ногу в колене, она просунула ее между бедер танцовщицы и стала тереться о ее обнаженную вагину. Та выгнула спину, не выпуская, однако, из рук добычу и не прекратив сжимать шею крепкими пальцами.

– Барбело сама тебя боится, моя голубка…

Тонким язычком танцовщица стала вылизывать ей веки.

– …Она боится тебя, потому что знает, что я тебя люблю…

Ее пальцы разжались и соскользнули в солоноватую ямку подмышек.

– …Потому что я сильнее ее…

Внезапно легким движением София свела руки за спиной Аурелии, подхватила ее за талию и приподняла, упершись коленями в пол между ее раздвинутых бедер. Приподняв ее таз, она приникла ртом к ее губам в промежности.

– …Потому что вдвоем мы с тобой сильнее самой природы!

Потом она отпустила Аурелию, и та упала на постель. В зеленых глазах танцовщицы мелькнула тревожная искра, они засветились тусклым светом, как в зеркале стоячей воды на болотах.

– Ты знаешь, что делать.

– София, но я же говорила тебе, что не хочу…

– Ты боишься?

– Нет.

– Значит, ты отказываешься?

Танцовщица встала с постели и направилась к кованому столику на трех ножках, где стояла чаша с горящими угольками, распространяя в комнате чувственный аромат. Она подержала руки, ладонями вниз, высоко над пламенем, затем молниеносным движением провела их прямо сквозь огонь.

– Ты ошибаешься. Только Он может привести нас к Высшему единству.

Аурелия, лежа на постели, задумчиво наблюдала, как по каменной стене высеченного в скале грота, в котором располагалась комната Софии, движется ее тень. Ей вдруг очень захотелось как можно скорее покинуть остров со всеми его обитателями, прекратить эту безумную авантюру, в которую она оказалась вовлечена и которая с каждым днем становилась все опаснее. Накануне ей стало известно, что по непонятной причине ее маленькая киска, ее нежная и влажная плоть обладает фантастической силой, способной убить человека. Она бы хотела забыть об этом, стереть из памяти контакт с полумертвым Фаусто, неприязненное отношение к себе Барбело, а также последующую ночь, которую она провела в одиночестве, так как после ужасного сеанса ее лишили права ужинать с наставниками и делить с ними стол, кров и постель… А впрочем, разве с самого первого дня на острове она не была одинока? Их взаимоотношения с Бутросом и Элен перестали быть столь беззаботными, как в Александрии, когда их связывало общее беззаботное времяпрепровождение. Здесь они были для нее учителями, наставниками. Опьяняющая любовь Софии, когда-то столь желанная, теперь стала в тягость… Даже Зевс, внушавший доверие в саду у Анаис, казавшийся там почитаемым и таким надежным, теперь вселял ужас, так как только он обладал властью отпустить ее на все четыре стороны или оставить на острове. Что же касается Фаусто… мог ли он по-прежнему относиться к ней с искренней симпатией после того, как она причинила ему столько страданий? Что до Барбело, так она и так никогда ее не любила, а после всего случившегося стала злейшим врагом.

Нет, теперь у нее не осталось никого, кому она могла бы довериться и рассказать о своих печалях. Результатом череды испытаний и бесконечных утех Аурелии с шестью ее наставниками стала пропасть, разверзшаяся между ними.

Аспик скрылась в глубине грота, но эхо доносило ее слова.

– Благодаря Ему мистический круг замкнется. Узы, которые связывают тебя со мной, которые соединяют нас с миром, которые позволяют нам преодолевать границы клонящейся к закату Вселенной, чтобы достичь Совершенства…

Аурелия зажала уши ладонями, закрыла глаза, прижала колени к животу. Так, свернувшись клубочком, она смогла избавить себя от причитаний подруги, становившихся все более и более пламенными. Сомнений не оставалось: есть лишь один способ прервать эту нескончаемую череду событий – пойти до конца. Выдержать с блеском все испытания и получить, наконец, аттестат, а с ним обрести свободу.

– Проснись, Аурелия! Открой глаза!

София, стоя у сводчатого входа в грот, торжественно простерла к ней руки.

– Посмотри на Него! Вот воплощение мужского и женского начала бытия!

Нечто блестящее извивалось кольцами в ее руках. София опустилась рядом с ней на постель.

– Я хочу, чтобы мы сделали это сейчас.

Она положила рядом с животом Аурелии длинную, гибкую, извивающуюся кобру. Змея подняла голову, надула капюшон и неподвижным каменным взглядом уставилась на женщину.

– Прикоснись к ней…

Нельзя сказать, что Аурелия испытывала особый страх перед змеями, к тому же София много раз говорила ей, что у этой змеи она удалила ядовитую железу и соответствующие зубы, но она тем не менее долго колебалась, прежде чем решиться дотронуться пальцами до ее холодной чешуйчатой кожи. Змея медленно покачивала своей плоской головой, не сводя с нее глаз.

– Погладь ее, не бойся. Приласкай ее. Она не трогает Избранных…

Кобра постепенно успокоилась и опять свернулась кольцами, пристроившись на теплом животе у женщины.

– Вот видишь! Ты ей понравилась.

Аурелия старалась не дышать, боясь даже шелохнуться, с ужасом наблюдая, как голова змеи шевелилась между ее грудями, с шипением ощупывая раздвоенным язычком нежную кожу вокруг сосков.

– Не противься…

Рука Софии скользнула между бедер Аурелии и осторожно раздвинула их. Почувствовав, как холодный скользкий хвост змеи устремился по лобку, потом в промежность, между нежными лепестками ее розовой плоти, женщина стала кусать себе губы, чтобы не закричать.

– Открой себя, любовь моя…

Казалось, хвост змеи проник в глубину ее чрева, раздвигая плоть, томящуюся от вожделения, истекающую влагой. Так как на самом деле, как это ни странно, ей было удивительно, просто чудовищно приятно. Ее невероятно возбуждала мысль о том, что это существо без конечностей, этот блестящий, длинный и холодный, переливающийся, извивающийся фаллос овладел ею. Он простирался теперь во всю длину от самого рта до матки.

– Он целует тебя… Коснись его губами… Замкни круг!

Аурелия закрыла глаза и, содрогаясь всем телом, отдалась.

Кобра отдыхала, свернувшись кольцами в своей корзине, в глубине грота. Аурелия спала, закутавшись в льняную простынь и повернувшись спиной к огню.