Виницкий, не услышав этого, отвечает сам:

– Филипп, это пока вне нашего понимания и познания сути. Тем более я такой же кандидат, как ты, за тем исключением, что уже вышел в следующий раунд.

– Так вы тоже… – понимающе шепчу я.

То-то взлет Виницкого показался мне таким стремительным, когда я изучал его биографию. Обычный инженер, потерявший работу в девяностые, развод, затишье и внезапный взлет!

– Я уложился в год, – он подтверждает мои мысли.

– Как это сделать? И что будет, если я не пройду испытание?

– Здесь мне тебя нечем порадовать. Вернешься в свою серую никчемную жизнь без интерфейса. Память о нем, естественно, сотрут.

– Хотя бы не аннигилируют… И в чем заключается отбор?

– Тебе надо…

– Достаточно! – раздается властный шелестящий голос Хфора.

Мы с Виницким удивленно смотрим на нечеловека.

– У меня достаточно данных, – говорит он магнату и обращается ко мне: – Человек, ты можешь идти.

– Куда? – Я оглядываюсь и не вижу никаких выходов.

– Но у него еще вагон… – пробует возразить Виницкий, но затыкается, похоже, получив мысленный ответ Хфора.

Илинди указывает мне в сторону дальней стены за моей спиной.

– Смелее, человек, – говорит она.

Я осторожно встаю с ложа. Мне хочется разглядеть девушку поближе. Делаю шаг вперед, другой, но вдруг натыкаюсь на невидимую преграду.

Она назвала меня человеком, значит ли это, что она – тоже нечеловек?

Сужаю глаза, чтобы разглядеть в ее облике хоть что-то нечеловеческое, и ахаю. Ее большие радужные глаза смотрят с легким презрением, а сквозь копну сияющих волос пробиваются кончики ушей.

– Филипп, лучше иди. Илинди легко вывести из себя.

И я иду. Эффект умиротворения уже спал, и мне хочется поскорее выбраться отсюда и ехать к родителям. Меня снова наполняет горечь потери Киры.

Когда я подхожу к стене, которая больше похожа на чешуйчатый бок крокодила-альбиноса, в ней раскрывается проем, за которым я вижу плавно изгибающийся в сторону узкий коридор.

Стоит мне переступить порог, как проход закрывается, меня плавно подталкивает, и мне ничего не остается, кроме как идти вперед.

Прохожу по причудливо меняющему направление туннелю метров сто, когда замечаю впереди какое-то движение. Сливаясь с полом и стенами, в мою сторону быстро ползет полупрозрачная масса. Идентифицирую и вижу красный текст:

Кислотный студень

Седьмой уровень.

Просто «уровень»? Без всякой социальной значимости?

Студень высотой мне по пояс и занимает всю ширину прохода, мне его не обойти. Перепрыгнуть тоже вряд ли удастся – надо было качать ловкость.

И он опасен.

Делаю несколько шагов назад, рыщу взглядом – ищу хоть что-то, что может сойти в качестве оружия, – пусто. Отрывая пуговицы, снимаю рубашку, обматываю ею кулак. Жду приближения твари.

Она не заставляет себя ждать. Подобравшись, кислотный студень каким-то образом делает прыжок в мою сторону. Изо всех сил я, непроизвольно закрыв глаза, бью тварь обмотанным кулаком.

Вы нанесли урон кислотному студню: 1 (удар кулаком).

Шкала здоровья твари даже не шелохнулась. А вот мое резко поползло вниз – студень поглотил меня всей своей массой, и все, что я дальше чувствую, – адская непереносимая боль разъедающей меня заживо кислоты.

Я кричу, но тут же давлюсь залившейся в глотку желеобразной кислотой.

Задыхаюсь, грудь раздирает изнутри, и мой болевой порог многократно превышен. Скребу пол руками, отчаянно пытаясь выбраться, понимаю безнадежность, а мысли в этот момент почему-то крутятся вокруг очевидной связи между интерфейсом, стариком Панюковым и так удачно подвернувшимся сегодня Виницким.

Я теряю сознание…

…но окончательно не умираю. Сквозь забытье слышу чьи-то голоса вокруг:

– …разве стал убегать, Хфор? И потом – студень? Вы серьезно? Он же даже понятия не имеет о стихийной…

– …допущен преждевременный контакт с другим кандидатом…

– Он упоминал деда…

– Кислотный…

– Чем? Голыми руками?.. Проверяйте своих!

– …эффект неожиданности!

– …объекта свидетельствует о низком уровне…

– Деинсталляция интерфейса Augmented Reality произведена успешно!

– …Приехали!

Меня кто-то пихает в плечо. Открываю глаза.

– Приехали, говорю, сынок! Просыпайся! – Я в машине, и меня трясет, ухватив за ворот рубашки, усатый таксист.

– Куда приехали? – У меня полная дезориентация в пространстве и времени. – Мы где?

– В Караганде! – рычит водитель. – Тебе «Серебро» нужно было? Вот оно, твое «Серебро»!

– Серебро… – Я смотрю в окно и вижу ресторан. – Сколько с меня?

– Шесть сотен.

Расплачиваюсь и, с трудом двигая онемевшим телом, вылезаю из машины. Такси резко трогается и уезжает.

Дождь уже закончился. Я смотрю под ноги и понимаю, что стою в луже. Выхожу из нее и ощущаю вибрацию в кармане брюк. Вытаскиваю телефон – номер мне не знаком.

– Да!

– Ты где потерялся, пропаданец? – голос Павла весел и бодр. – Шеф тебя требует, уже весь ресторан на уши подняли, еле твой номер нашли – хорошо, у Дарьи был записан!

– Шеф? Вы же сказали не приезжать…

– Что? Кто сказал? Я?

Слышу, как он, прикрыв ладонью трубку, орет в сторону: «Вы что, черти, охренели? Кто сказал Панфилову не приезжать сюда?»

– Короче, Филипп, ты далеко? Сможешь подъехать?

Я смотрю на горящую вывеску «Серебра», на шумную гомонящую толпу на летней веранде ресторана… В голове вертится какая-то важная мысль.

– Недалеко, – отвечаю, помолчав. – Скоро буду.

– Понял, ждем, – Павел заканчивает разговор.

С замершим сердцем звоню Кире. Слышу долгие протяжные гудки, покрываюсь потом, получаю системный алерт о недопустимой частоте сердечных сокращений и, когда уже успеваю оплакать сестру, слышу ее бодрый обеспокоенный голос:

– Филя! Ты чего так поздно звонишь? Все нормально?

– Все прекрасно, сестричка, – я облегченно улыбаюсь и выдыхаю. – Соскучился. Как ты?

– Представляешь, я чуть под грузовик не попала!..

– Что случилось?

– Да с парковки шла домой, переходила дорогу и, вот же дура, шла, уткнувшись под ноги! А тут ливень, ветер, из-за капюшона ничего не видно… – Кира замолкает, погрузившись в воспоминания, слышу, как она всхлипывает. – Вдруг чувствую, в заднем кармане телефон вибрирует. Остановилась посмотреть, кто звонит, и тут в полуметре от меня проносится «КамАЗ»!