– Зажим, – еще одно ужасное слово. – Накладываем швы. Нити шелковые – для вышивания, видимо?

Наверное, вся комната в крови, а дядя Дима шутит.

– Антибиотиков мало осталось, надеюсь, до сепсиса не дойдет. Поставим на всякий случай трубку, – велит дядя Дима, – для оттока жидкости. Все же парню кишечник пробило.

Интересно, эти средневековые лекари понимают, что он им говорит?

Катя держалась из последних сил, дышала ртом, а не носом, чтобы не чувствовать запахи.

– Ну что, окропим вином, чтобы до свадьбы зажило и для дезинфекции, – видимо, операция завершена.

Дядя Дима наложил повязку, а Игорь помог слугам убрать кровавые тряпки. Катя, чуть только увидела красные пятна, сразу отвернулась – подождет еще немного, когда все кончится. Вскоре позвали служанок – присматривать за раненым. Да лекарь один с ним остался. Дядя Дима строго-настрого запретил кормить Готварда – так звали герцогского сынка. Имя-то какое, с первого раза и не выговоришь. Интересно, как его сократить можно? Вард или Готя? Все одно, слух режет. А служанкам хоть бы хны, знай, между собой щебечут: «сэр Готвард». Тот без сознания лежит, но все равно – сэр.

Затем их позвали к герцогу, даже перекусить не дали. Точнее, позвали дядю Диму, а их с Игорем так – за компанию. Тот ожидал путников в своей опочивальне. Комната просторная, стены расписаны фресками со сценами охоты. Там же висит штандарт с изображением единорога. Герцог указал им на лавки и произнес одно слово:

– Рассказывайте.

Дядя Дима в подробностях стал описывать операцию, а Катя быстро начала напевать песенку, не вслух, конечно. Ну, не хочет она про это слушать. Герцог внимательно выслушал и велел:

– И про себя тоже.

У Кати отлегло от сердца – с ранами покончено. Дядя Дима рассказал не все, о многом умолчал. Но и так понятно: оказались в странном месте не по своей воле. Чтобы попасть домой, надо найти проходы между мирами. А герцогу любопытно: какой у них мир, что видели в дороге. Хорошо, что догадался распорядиться насчет еды. А то уже за полночь, голова от голода кружится.

– Значит, многие болезни вы победили? – вопрошает герцог.

– Многие, но не все, – отвечает дядя Дима, – появились новые.

– И войн нет?

– Есть, – говорит дядя Дима. – Реже, но кровавее, с вашими не сравнить.

Герцог усмехается в бороду:

– И утверждаешь, что живете лучше нас?

– Комфортнее, – не уступает дядя Дима, но Кате мнится, что он сам не уверен, – удобнее. Женщины в родах не умирают, младенцы тоже, разве что изредка.

– И все так живут? – допытывается Его светлость.

Дядя Дима умолкает, потому что врать не хочет.

Герцог с какой-то жалостью смотрит на них.

– Вы же слабые. Парень твой меч в руках не удержит. А девчонка… Чего дергаетесь? Что я, девку от парня не отличу? Девчонка крови испугалась.

И тут не выдерживает Игорь:

– А зачем быть все время сильным, если можно просто жить без войн? Просто жить хорошо, чтобы без смертей и голода.

Герцог непонимающе смотрит на него:

– Так не бывает, парень. Не в человеческой это природе, запомни. Ты не захочешь воевать, сосед захочет. Потому что у тебя дом лучше, край богаче, дети умнее. Всегда найдется повод для зависти. А мирный – значит, слабый, за себя постоять не можешь. Настанет время, когда вас голыми руками возьмут. Придут голодные и жадные и отберут, а вас сделают рабами. Потому что мало завладеть, надо еще удержать.

Он поднялся, давая понять, что аудиенция закончена. Их проводили в покои для слуг, те располагались под крышей башни. Стены обиты деревом, наверное, чтобы холодом не несло. Возле дверей встали стражники, чтобы нечаянные гости не сбежали. Но больше всего Катю в тот момент интересовал туалет, не могла она уже терпеть. И спросить неудобно. Но тут взгляд наткнулся на горшок. Ха-ха-ха, добро пожаловать обратно в детство!

Потянулись дни, однообразные и длинные. Дядя Дима дежурил у постели больного, Катя предпочитала отсиживаться у себя. А Игорь пытался осмотреть крепость, но ему пару раз дали по шее и велели не высовываться, а не то укоротят.

– Всю жизнь мечтал в настоящем замке оказаться, – страдал он, – а из башни даже носа не высунуть. И окна нормального, чтобы рассмотреть окрестности, нет.

– С нормальным окном зимой от холода околеешь, – ворчала Катя.

До чего же в замке прохладно. Понятно теперь, откуда пошло выражение «голубая кровь». За этими стенами и руки голубые, и ноги. Хорошо, что им вещи отдали, Катя натянула на себя свитер.

Готвард пришел в себя в конце третьих суток. То ли антибиотики помогли, которые дядя Дима толок и вместе с водой давал раненому, то ли дренажная трубка, через которую выходил гной, то ли молодой организм, но дядя Дима объявил, что опасность миновала.

– Тогда я могу вас подменить, – предложила Катя, – а вы хотя бы выспитесь.

Дядя Дима провел для них с Игорем строгий инструктаж и пошел к себе отсыпаться. Все-таки ухаживать за раненым гораздо приятнее, чем ассистировать на операции. Вытереть пот со лба, подать воду. Дядя Дима разрешил Готварду бульон, но хитро сваренный: надо немного поварить курицу, потом первый бульон слить, добавить к курице воды и варить на втором бульоне. Вот его и давать больному.

Симпатичный все же сынок у герцога. Мужественный и сильный, даже сейчас заметно, когда он, беспомощный, лежит на кровати. Жаль только, что смотрит на Катю, как на пустое место. Для него она – одна из слуг, никто. Ну и пусть, ей он тоже не сдался. На свете полно парней, Игорь, например, совсем не хуже. А захочет мечом владеть, научится. Сейчас это в моде – играть в рыцарей. А пока надо дождаться, когда Готвард окончательно придет в себя. На пятый день стало ясно и герцогу, что сын поправляется, «цирюльник» сделал свое дело. Его светлость отдал распоряжение проводить путников до нужного места. Они спустились по подъемному мосту на дорогу, достали стекла и посмотрели на небо – радуга заиграла совсем рядом.

Катя обернулась. Какой замок все же красивый. Высокая башня обрамлена зубцами, точно короной. Сама крепость на высоком утесе смотрится, как гнездо птицы. Ворона, например. Наверное, у него другое название, но для Кати он останется Гнездом Ворона. Замку подходит это название, как и прозвище Ворон – для его господина.

Путники в сопровождении солдат доехали до прохода. От крепости по прямой – всего десять километров, давно бы добрались. Кто же знал, что их задержат? Успеть бы теперь до сезона дождей. Когда он начнется, Катя не знала – Хранитель пути ничего не сказал об этом. Удивительно, но солдаты ничего не заметили, остановились в недоумении, не понимая, что здесь надо странным людям, которые спасли сына герцога. Но странники спешились с лошадей, уверенно шагнули вперед, навстречу спирали, и снова совершили прыжок между мирами.