1939 года, когда 4 числа не было подписано перемирие. (В реальной Истории перемирие было подписано 15 сентября 1939 года после того, как перед этим японское правительство обратилось к СССР через своего посла в Москве с просьбой о прекращении военных действий на монгольско-маньчжурской границе.)

15 сентября 1939 года, Улан-Удэ.

Раздавшийся паровозный гудок известил нас, что наш эшелон отправляется. После того, как 5 сентября 1939 года вступило в силу перемирие между Японией с одной стороны и СССР и МНР с другой, нас отправили назад в Нахабино, так как больше нам тут делать было нечего. Я уезжал с лёгким сердцем, хотя совсем избежать потерь нам не удалось, но по крайней мере удалось избежать безвозвратных. В основном курсанты получали лёгкие ранения, но было и два десятка тяжёлых, в результате чего с десяток курсантов сейчас находились на излечении в госпиталях. Главное, что их жизням уже ни чего не угрожало и они уверенно шли на поправку, а кроме того ни кто из них не получил инвалидность. Несколько легкораненых курсантов также ехали с нами, мы не захотели оставлять их здесь, у ребят были лёгкие раны и наши штатные санинструктора вполне могли делать им в пути профессиональные перевязки. Если в начале лета наш эшелон стрелой летел на Дальний Восток, пользуясь преимуществом в движении, то сейчас ни кто не менял нам на станциях паровозы, и порой нам приходилось по нескольку часов стоять на станциях дожидаясь, когда наш паровоз заправят водой и углём. У все ребят, как и у преподавателей, было отличное настроение, мы победили, а кроме того ни кто из них не погиб, а ранения, так какая война или конфликт без ранений, главное, что все живы и даже не инвалиды. Мы ехали почти две недели до Москвы, за это время у многих легкораненых зажили раны, а курсанты хорошо отдохнули, и главное вдосталь отоспались за это время. Что ещё им было делать во время пути, как смотреть в окна вагона или спать. Да-да, именно вагона, никаких теплушек, подвижного состава хватало, к поезду прицепили одну теплушку в которой везли нашу пиротехнику и другое тяжёлое имущество. Вот так 25 сентября мы и прибыли в Нахабино.

25 сентября 1939 года, Нахабино.

На станции нас встречал духовой оркестр одной из расквартированных здесь частей, он играл бессмертный марш Прощание Славянки, а среди встречавших нас, стояли и жёны командного состава. Я сразу отыскал взглядом свою Лену, она стояла в первых рядах, а её живот заметно оттопыривался. Я каждую неделю писал её письма, что бы она не так сильно волновалась за меня. В принципе я волновался за неё гораздо больше, так получилось, что я сам так ни разу и не сходил в японский тыл, а всё это время провёл при штабе, а вот Лене в её положении волноваться было нельзя. Я только и успел наскоро её обнять, когда поезд остановился, и мы вышли из вагонов, а после пришлось парадным строем маршировать в наш учебный центр. Только после того, как курсанты разошлись по своим казармам, я поспешил домой, где наконец и смог нормально обнять жену. Вся её хорошенькая мордашка была в слезах, только спустя час она наконец успокоилась. Я был этому очень рад, а сам со страхом думал, как она будет рожать. На календаре стояла дата 25 сентября 1939 года, Вторая Мировая война началась 25 дней назад, и спустя неделю — другую поляки капитулируют. (6 октября сдались последние польские войска.) Я ни сколько не сомневался, что нам не дадут спокойно учится дальше, по крайней мере этот выпуск точно раньше времени закончит обучение, впрочем, как и следующий.

П.С. Народ, вопрос для знатоков, что произойдёт с бутылкой с зажигательной смесью, когда сработает хомический запал и смесь загорится. Бутылка расплавится или треснет от жара или сразу взорвётся, когда загорится смесь. Сам н ехрмик и не подрывник, а потому не знаю как она себя поведёт, кто знает, отпишитесь пожалуйста в комментариях для редактирования текста.

Глава 12

Глава 12

19 декабря 1939 года, Нахабино.

Я ошибся, события пошли не совсем так, как я думал, но от этого я был только рад. Получалось по моим прикидкам, что мы приедем с войны и сразу отправимся не то что на войну, но в условия приближенные к боевым. Если кто не понял, то я имел в виду Западную Украину и Белоруссию. После того, как польские войска были разбиты немцами, 17 сентября СССР ввёл свои войска в восточную часть страны, заявив, что «поскольку Польское государство и его правительство перестали существовать, Советский Союз обязан взять под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии». Не всё население этих территорий было этим довольно, многие жители начали борьбу с Советской властью, особенно поляки и украинские националисты. Поскольку одной из наших специализаций была антипартизанская и противодиверсионная деятельность, то я думал, что мы отправимся прямо с корабля на бал, то есть с Халхин-Гола прямо на Западную Украину и Белоруссию. К моему удивлению этого не произошло, мы продолжили учиться, хотя и осталось всего ничего. Я говорил уже, график учёбы был очень плотный и меньше полутора лет обучения соответствовали двум с половиной, трём годам нормального обучения.

Пока нас не отправляли на новые территории, но это именно пока. Я ни сколько не сомневался, что рано или поздно нас всё равно туда направят, тут и наведение порядка и учёба для выпускников, но пока на очереди была Финляндия.

После долгих и безуспешных переговоров с Финляндией по обмену территорий, СССР 30 ноября 1939 года объявил Финляндии войну. (В связи с тем, что на тот момент граница с Финляндией проходила чуть ли не по окраине Ленинграда, по крайней мере финские дальнобойные орудия могли на тот момент свободно обстреливать город, советское правительство вело долгие и безуспешные переговоры с Финляндией по обмену территорий. За финские территории возле Ленинграда, СССР предлагало финнам намного большую территорию в стороне, но финны всё время отказывались. Одним из секретных условий СССР, при подписании пакта Молотова — Риббентропа, было невмешательство Германии в Советско-Финскую войну. Сталин просто не видел другого выхода в создавшейся ситуации. Категорический отказ финнов на любой разумный компромисс просто не оставил для СССР другой возможности решить этот вопрос кроме войны. Ни один правитель в мире не оставит второй по значению город в своей стране под угрозой обстрела со стороны соседей.) Я, разумеется знал, какие потери мы должны понести в этой войне, в основном из-за