– Как зовут? – спросила его репортерша.

– Колетт Баррингтон, – вмешалась Коко, назвавшись полным именем.

– Одна из дочерей Флоренс Флауэрс? – уточнила репортерша, что-то поспешно царапая в блокноте.

– Да.

– Я прочла все ее книги до единой. А фильмы вашей сестры я обожаю, – с улыбкой барракуды объявила репортерша. Коко хорошо знала людей такого типа. – Чье на вас платье?

Коко подмывало ответить «мое», но она знала, что обязана включиться в игру. Если уж согласилась сопровождать Лесли, следует вести себя так, чтобы ему не пришлось ее стыдиться. Уж это она для него сделает.

– Оскар де ла Рента.

– Очень мило, – заметила репортерша, записала и эту информацию, а затем повернулась к Лесли. Тем временем фотограф сделал еще один снимок – так, чтобы в кадр попала рука Лесли, обнимающая Коко. – У вас это серьезно, Лесли, или как?

Очевидно, под «или как» подразумевалась «просто очередная смазливая мордашка».

– Мисс Баррингтон любезно согласилась сопровождать меня сегодня вечером, а это счел бы за честь любой воспитанный человек, – сверкнув улыбкой, разъяснил Лесли. – Полагаю, пока у нас нет никаких причин пятнать ее репутацию, – добавил он, и репортерша покатилась со смеху, явно довольная ответом.

– Когда вы уезжаете в Венецию? – продолжала она допрос.

– На следующей неделе. – Все ответы у Лесли были наготове, к тому же он умел уклоняться от вопросов, отвечать на которые не желал.

– Вас радует перспектива съемок вместе с Мэдисон Олбрайт?

– Чрезвычайно, – с преувеличенным восторгом отозвался он, и репортерша снова рассмеялась. – Вы только взгляните на нее! Такую уйму стразов трудно не заметить. И не ослепнуть от блеска. – Лесли вновь посерьезнел: – Она талантливая актриса, сниматься с которой честь для меня. Уверен, Мэдисон прекрасно справится с ролью.

– Удачи вам с фильмом, – пожелала репортерша и отправилась на поиски новой жертвы. Она задавала всем приглашенным одни и те же вопросы, тем же занимались еще полдюжины представителей прессы, приглашенных в святая святых – домой к продюсеру. Репортеров тщательно отобрали, рассчитывая на самые благоприятные публикации. Лесли шепнул на ухо Коко, что происходящее напоминает ему выставку скота. С десяток фотографов шныряли по комнате и снимали всех подряд. Все они по очереди сфотографировали Лесли и Коко и вместе, и поодиночке, трое пожелали снять его с Мэдисон. Никто из присутствующих и не думал отказываться. Наконец репортеров и фотографов выпроводили, а на столах, расставленных возле бассейна, подали ужин. Каждый стол был украшен букетами орхидей, сотни цветов плавали в бассейне. Садясь на свое место, Лесли внимательно посмотрел на Коко:

– Как ты?

Она прекрасно держалась перед журналистами, была в меру вежлива и любезна, тепло улыбалась, не распространялась ни о чем, кроме своего платья. Лесли вдруг понял, какое это облегчение для него – быть рядом со спутницей, которая не липла к нему, не бросалась целоваться прилюдно, не висла у него на руке и не обвивалась вокруг него всем телом, словно змея, как делали многие актрисы, убежденные, что это пойдет на пользу карьере. Коко не пыталась оттеснить Лесли на второй план, не афишировала их отношения, какими бы они ни были. Элегантная и сдержанная, она вела себя так, что никто не смог бы определить, насколько серьезна их связь. За эту сдержанность Лесли был особенно благодарен ей. Наблюдая за Коко, он пришел к выводу, что ей привычна обстановка, в которой она очутилась. Видимо, Коко и сама не подозревала, насколько легко способна вписаться в нее.

– Отлично, – отозвалась она и улыбнулась. Если бы не пресса, вечер удался бы на славу, но избежать интервью было невозможно. Коко подозревала, что Лесли мог бы уступить ей и не появляться в гостях у продюсера, но попросить не решилась, предпочла не запугивать себя понапрасну и отогнала неприятные мысли.

– Ты была великолепна, – прошептал он, а затем представил Коко соседям по столу. Рядом с ними сидели актеры, занятые в фильме, и другие сотрудники съемочной группы.

Прощаясь, Коко и Лесли поблагодарили продюсера и его жену за чудесный вечер. Они покинули дом одними из первых: Лесли устал, считал, что отработал положенное время, и видел, что Коко тоже утомилась.

Четыре фотографа ждали возле дома, когда начнут разъезжаться гости. Заметив Лесли, они бросились к нему. Он и бровью не повел, направляясь к машине и держа Коко за руку.

– Как ее зовут? – крикнул кто-то.

– Золушка! – отозвался Лесли. – Берегись, а то превратишься в крысу, – пошутил он, плавным движением сел в машину и быстро притянул к себе Коко. Дверца захлопнулась, автомобиль тронулся с места. Лесли со вздохом облегчения повернулся к спутнице. – Дорогая, да будет тебе известно, я тоже терпеть не могу вечеринки. Чертовски тяжкая работа, прямо каторга. Так и кажется, что у меня отвалится голова, если я улыбнусь еще хотя бы раз.

– Ты держался прекрасно! – восхитилась Коко.

– Ты тоже. Но, наверное, в глубине души поминутно проклинала это сборище, – озабоченно добавил он.

– Нет, – честно призналась Коко. – Как ни странно, это было даже забавно. Правда, развлечение слишком уж затянулось. Мэдисон бесподобна, – заметила она, стараясь не выдать тревоги. Тем не менее тревога точила ее, в ушах звучали слова сестры о Лесли и его партнершах по фильмам.

– А по-моему, ей до тебя далеко, как до неба. В своем топе она выглядела вульгарно. А ее новая грудь великовата размера на четыре – ручаюсь, она увеличилась вдвое с тех пор, как мы виделись в прошлый раз. Ты выглядела гораздо изящнее и элегантнее, чем она. А я чуть не лопался от гордости потому, что ты со мной! – Это была чистая правда. – Спасибо, что выдержала.

– Мне все равно, где быть, лишь бы с тобой, – ответила Коко, с удивлением обнаружив, что даже газетчики не вызывают у нее отвращения. – Если и дальше так пойдет, я справлюсь.

Лесли огорченно нахмурился, но обманывать не стал:

– Бывает гораздо хуже. Сегодня все они вели себя благопристойно, иначе в два счета вылетели бы оттуда, и не только оттуда. – Он опять улыбнулся.

Подъехав к отелю, оба постарались войти внутрь как можно быстрее, на случай если кто-нибудь из фотографов выследил их, но, кажется, обошлось. Иногда Лесли нанимал на вечер телохранителей, однако сегодня решил, что это ни к чему: на таком вечере можно было не опасаться неожиданностей.

Лесли сбросил пиджак и туфли, рухнул на диван, внезапно вспомнил разговор с продюсером и пошарил в кармане.

– Кстати, ключи от дома в Малибу уже у меня. На эти выходные коттедж наш! – победно объявил он и бросил ключи на стол. На следующий день, в субботу, Лесли собирался увезти Коко в Малибу пораньше, но прежде надо было как следует выспаться.

Коко разделась, аккуратно повесила платье и направилась в спальню. Вечер прошел успешно, ей удалось пережить его. Присутствие Лесли вдохновляло ее, Коко чувствовала, как он гордится ею, и сама испытывала похожие чувства. Через несколько минут оба с наслаждением растянулись в постели. Каким бы приятным ни был вечер, он оказался изнурительным даже для Лесли, и теперь оба радовались, что все уже позади. До конца выходных их никто не потревожит. Лесли настолько устал, что уснул раньше, чем Коко успела погасить свет. Она ласково поцеловала его в щеку, но он даже не шелохнулся. Мир перестал существовать для него. День выдался чересчур длинным. На следующее утро, едва проснувшись, они попросили принести в номер газету, и Лесли внимательно изучил ее, а затем молча протянул Коко. На газетной странице красовался большой снимок, на котором оба беседовали с Мэдисон Олбрайт. Под фотографией были указаны имена всех троих, этим и ограничивался текст. Все выглядело вполне пристойно.