Пока вновь набирал высоту, продолжал следить за дирижаблем. Его огромные воздушные винты замедлили свой и так неспешный бег. Значит, повреждена машина! Но атаку все равно надо повторить! Захожу в следующую. На этот раз обе бомбы срабатывают внутри, но одна прямо возле труб, отрывая их вместе с солидным куском обшивки. В верхней части баллона образовывается огромная дырища и потерявший форму, уже горящий дирижабль, дерганно вращаясь, падает на окраины Ленинска. Слишком уж близко я его подпустил! Надо выбросить к чертям жутко неэффективные ракеты и поставить вместо них трофейную рацию. Будь связь, получил бы вовремя целеуказание от наблюдателей! А так чуть было не пострадал город…

Несмотря на внушительные размеры главного зала собраний Храма, вместить всех желающих попасть на торжественное заседание он не смог. Поэтому дежурящие у центрального входа коэны низких степеней посвящения (я уже научился различать их по количеству голубых полос на традиционных белых одеждах) фильтровали гомонящий поток обитателей храмового комплекса и окрестных поселений, норовящий проникнуть внутрь. Руководствовались стражи то ли полученными от начальства инструкциями, учитывавшими какие-то прошлые заслуги жаждущих участвовать в празднестве, то ли просто их внешним видом. Я бы мог сказать «цветом штанов», однако никаких штанов парадный наряд местных жителей как раз и не предусматривал. Лишь длинные, до пола, накидки.

Так или иначе, но не прошедших «фейс-контроль» (а таковых оказалось, навскидку, две трети) направляли в соседние залы, где те тоже, видимо, смогут отпраздновать, только не в присутствии высоких гостей. Которых (нас то есть) пустили в зал первыми, усадив на почетных местах. Благо «иностранных гостей» оказалось не так уж и много, что неудивительно при известном состоянии дел с местными транспортными коммуникациями. Не до массовых визитов.

Торжественное заседание союзнического Штаба (а на самом деле – банальная обжираловка с пьянкой, тут так принято) была посвящена очередной эпической победе – первому боевому применению самолета. Так как нашу схватку благодаря моей ошибке имел удовольствие наблюдать весь Ленинск, то вскоре многочисленные ее описания разнеслись по всем каналам связи, как официальным, так и не очень. И когда Штаб принял решение отметить данное событие, отвертеться, как в прошлые разы, не удалось. Ладно бы дело касалось только меня! Лично я вполне удовлетворился парой опрокинутых, прямо по горячим следам, на аэродроме Ленинска стопок. Да еще и в присутствии руководства Коммуны, гордо опираясь на своего «Коршуна» с традиционной звездочкой, только что нанесенной на кабине красной краской. Пока одинокой, но главные сражения еще впереди…

Однако незадолго до памятного налета мы начали испытания дирижабля и они, как назло, оказались вполне успешными. Так, несколько быстро устраненных неполадок, и все. Даже управляемость, как выяснилось, была гораздо лучше, чем я опасался. Как назло – потому что председатель Коммуны Валентин Крапинский вдруг осознал, что в его распоряжении появился удобный и быстрый транспорт, который вполне можно использовать для, например, такой непривычной здесь вещи, как официальный дружественный визит главы государства к соседям. О чем раньше можно было только мечтать. Он и его окружение настолько загорелись этой идеей, что выхода у меня не оставалось. Так как экипаж нового корабля я пока не готов был оставить без присмотра, то пришлось согласиться. Но, пользуясь служебным положением, зарезервировал место на борту для своих супруг (поработают стюардессами, нефиг прохлаждаться, пока муж в поте лица дергает за разные рычажки и с замиранием сердца следит за показаниями манометров!) и троих товарищей по плену, которых давно обещал свозить в Храм. Особенно просили Вонюша с Ощутилло, а Крепыш, как выяснилось, уже когда-то посещал еврейскую столицу по службе, но отказываться, понятно, не стал. Они тоже герои, имеют право!

В качестве пассажирского салона приспособили неплохо сохранившуюся кают-компанию со свежесбитого дирижабля, благо везти ее издалека не пришлось. Главное, там имелся действующий сортир, что немаловажно для почти суточного перелета. Освобожденный от торчащих в разные стороны полос металла и отмытый от копоти и кровищи помятый кусок гондолы бывшего вражеского дирижабля аккуратно перевезли под любопытными взглядами горожан через весь Ленинск на наш полигон и надежно прикрутили к грузовой балке. Заднюю часть наглухо заделали, а переднюю соединили ажурным ферменным мостиком, склепанным из бронзовых полос, с пилотской кабинкой. Поэтому хождение туда-сюда на высоте сопровождалось незабываемыми впечатлениями. Казалось, чуть оступишься – и упадешь в разверзнувшуюся под ногами бездну.

В общем, за две недели кое-как управились и двинули в путь. «Припарковались» на заранее подготовленной посланной вперед на транспортных велокрылах бригадой площадке, оснащенной посадочными крюками. И направились праздновать. Кроме нас, прилетел «своим ходом» один из старейшин Полиса (я так и не «просек» внутреннюю иерархию наших греческих союзников) и присутствовали постоянные представители Штаба при Храме. Все остальные были местными. Во главе стола восседал, естественно, Совет Коэнов в полном составе, двенадцать человек. За другим столом – все шестьдесят членов Исполнительного Собрания. То есть, насколько я вник в устройство здешней теократической вертикали власти, коэны второй ступени посвящения. Ну и за остальными – еще сотни две лиц, стоящих на более низких ступенях местной служебной лестницы.

Главу Коммуны, меня с женами и старейшину из Полиса как самых дорогих гостей усадили за стол к коэнам первой ступени. Оказали высшую честь, так сказать. Остальные члены делегации восседали рядом, но за отдельным столом. Сначала короткую речь двинул мой старый знакомец Уриэль (рядом с которым я и сидел), потом Крапинский. Затем меня тоже заставили произнести что-то подобающее случаю. Я выразил осторожную надежду на скорую и неизбежную победу над страшным противником, после чего понеслась уже ничем не сдерживаемая пьянка…

Вроде и старался ограничивать себя, но все равно набрался местного винца нехило. Поэтому к отведенным мне с супругами (как родственнику, наверное) шикарным покоям около Главного Святилища меня путаными коридорами «конвоировали» под руки Анаэль и Асаэль, сопровождая путь грязными намеками на то, что они совершат с моим беспомощным телом, когда наконец дотащат его до спальни. Я лишь тихонько хихикал. Как будто обычно я им чего-то не разрешаю…

Мы уже были близко, когда за очередным поворотом вдруг буквально натолкнулись на столь знакомую фигуру моего товарища по плену. Что это он тут делает? Ведь остальную делегацию разместили совсем в другой части Храма!

– Заблудился? – запинаясь, спросил я.

Он виновато улыбнулся и кивнул.

– Тебе т-туда! – Я указал рукой в левый коридор, но тут же сам усомнился. – Или т-туда!

– В левый, в левый, – уточнила почти трезвая Асаэль.

Я, опираясь на крепкие руки своих подруг, начал было размышлять, как он умудрился попасть в столь удаленную от главного зала часть Храма, но тут мы добрались до покоев, и мне стало не до посторонних мыслей…

– Что случилось, Георг? – недовольно поморщился глава Патрульной Службы, постукивая костяшками пальцев по гладкой поверхности новенького письменного стола. – Мне пришлось отменить доклад у Канцлера под каким-то дурацким предлогом. Старик такие вещи не любит, сам знаешь!