— Лучше просто Мисси.

— Да, хорошо. — Карла нервно улыбнулась. — Очень приятно.

— Карла — мой психиатр. Психоаналитик.

— Роскошно, — сказала Мисси. — Знаете, мне тоже, пожалуй, пора завести себе личного психиатра. Я теперь вроде как преуспевающая деловая женщина, и надо поддерживать имидж. Вы дорого берете, наверное?

— Карла работает только на меня, — сказал Тимми ревниво.

— А-а, прошу про-ше-ния!

— И как вы справляетесь, Мисси, без Бритвы? — спросила Карла, чтобы поддержать разговор. — Трудно, наверное. Суматошно.

— Да нет. Не суматошнее, чем всегда. У меня все под контролем. Тимми, ты знаешь, что мы тебе приготовили?

— Нет.

— Во-первых, концертное турне. Ну про него ты знаешь. Через пару недель уже начинается. Во-вторых, эта видеоигра…

— Какая видеоигра?

— Это вообще потрясающе. Называется «Пьющие кровь». Ты там главный герой. Ты — вампир, и ты переходишь с поезда на поезд, которые ездят по лабиринту. И ты нападаешь на пассажиров, и набираешь очки. У каждого персонажа свое количество очков. Ну типа убить ребенка — это меньше очков, чем убить коммерсанта-мужчину или какую-нибудь старушку. Но там еще есть и другие персонажи. Охотники на вампиров, типа Ван Хельсинги. Они будут стараться тебя замочить. Но если ты пройдешь весь лабиринт и доберешься — прикинь, как роскошно — до Вампирского Узла, тебе бают всякие бонусы: суперсилу там, сразу несколько дополнительных жизней, сопротивляемость ранам от кола в сердце. И вот еще что: всякий раз, когда вампир получает суперсилу, начинает играть твоя песня. Опять же «Вампирский Узел». Это не просто пакмановский дубликат, это действительно что-то… И как тебе?

— Круто, — сказал Тимми.

— И с каждого автомата, парень, мы имеем немалый процент. Просто царский процент мы имеем! Мало того: твоя; песня будет звучать буквально в каждом зале игровых автоматов в Америке. Какой импринт в подсознание, только подумай!

— Мне нравится. Я согласен.

— Согласен?! Мы уже все подписали!

— А мой контракт?

— Послушай, парень, у тебя есть этот твой шофер, или дворецкий, или приемный отец, или кто он тебе, я не знаю… вот пусть он и читает все эти бумажки. Мы заключили сделку, и процент поделили сорок на шестьдесят. Шестьдесят — нам.

— Да ладно, какая разница. У меня и так куча денег. Но вот видеоигра, где я главный герой… наверное, каждый ребенок мечтает о чем-то подобном.

— Я хотела подождать до следующей недели и сделать тебе сюрприз: показать готовую игру. Но потом подумала, что тебя надо как-то развеселить, чтобы ты не грустил из-за Бритвы, который нас злобно кинул в таком завале. Он тебе нравился, правда?

— Прикольный он был.

— Что-то ты совсем загрустил. Хочешь, поедем в студию? Мы уже подготовили первую версию полного альбома на шестнадцать треков, сегодня будем сводить и микшировать.

— Конечно, поедем. — Тимми поднялся из-за стола. — Прямо сейчас и поедем.

Они с Мисси ушли. А Карла еще долго сидела за столом, обдумывая вчерашний рассказ Тимми про таубергский оперный театр.

Надо бы предупредить Стивена. Но где его сейчас искать? В Германии? В принципе, у нее где-то был телефон его агента…

Карла допила кофе и поднялась к себе. Чем бы заняться, пока не вернется Тимми? Можно поплавать в бассейне. Или поиграть в теннис с кем-нибудь из прислуги. Или попросить Марию свозить ее куда-нибудь покататься — в парк, например. Или перечитать свои записи. Вариантов достаточно, но ни один из них ее не привлекает.

Уже взявшись за ручку двери. Карла вдруг поняла, чего ей действительно хочется.

Нет! Я не хочу опять подниматься туда, наверх. Это будет как в фильмах ужасов, когда явно придурковатая героиня сама — по собственной воле — прется в какое-то темное место, где ее поджидает опасность, и она это знает. Или как в сказке про герцога Синяя Борода, когда жена упрашивает его дать ей ключи от потайных комнат замка. Нет.

Но ей хотелось подняться туда, наверх.

Сейчас день, — рассуждала она. Эта девушка-вампирка сейчас должна спать, и она не проснется при свете… Тимми сам так сказал, правильно?

Карла в который раз поразилась, насколько она прониклась его фантазиями. Она принимала на веру все его слова — и даже те, которые звучали как полный бред.

Я — не тьма, говорила она себе. Сейчас день. Мне никто ничего не сделает.

Она затянула пояс халата потуже, отошла от своей двери и пошла дальше по коридору — туда, где была потайная лестница на чердак… На полпути она остановилась, вернулась к себе и сняла со стены распятие, которое дала ей Мария. Совсем маленькое серебряное распятие размером не больше ширины ладони с золоченой фигурой Иисуса Христа. Потом Карла вернулась к лестнице и поднялась наверх.

Не смотреть ни на что слишком пристально…

Надо бы не забыть.

Два шага влево, три шага назад…

Стены коридора загораются адским пламенем, восточные демоны изуверствуют над проклятыми, и…

Четыре шага в сторону…

Обтянутый кожей череп выглядывает из окна громыхающего поезда, поезд несется прямо на нее, но в последний момент рельсы резко уходят в сторону, и поезд проносится мимо, и грохот колес превращается в треск ломающихся костей, а свисток паровоза — в истошный детский крик…

Комната с поездами. Они по-прежнему расставлены на полу у дивана, как они с Тимми оставили их после последнего сеанса. Нагромождение коробок, ряды зеркал. С той стороны зеркального стекла — туман… Она смотрит на крошечную модель оперного театра… рядом Тимми расположил игрушечное кладбище… могильные камни — не больше ногтя… просто кусочки мрамора с именами, выцарапанными иголкой.

Значит, Тимми не нужно быть здесь самому. Он не проецирует эту комнату в реальность из своего сознания или из своих снов. Она не исчезает, когда его самого здесь нет. Это надо записать.

Хотя чердак был изменчивым и текучим, как отражение в кривых зеркалах, как зыбкие сны… там все-таки были комнаты и из объективной реальности.

Только это почему-то не утешает.

Потому что наводит на мысль, что она и вправду сходит с ума.

Приятного мало, действительно.

Карла вышла из комнаты с поездами, прошла буквально пару шагов и вдруг поняла, что заблудилась.

Она с самого начала знала, что так и будет.

Она оказалась у двери в ту комнату в башне — в комнату Златовласки, как она называла ее про себя. Теперь — в самой комнате. Открытый гроб. Она знала, что там — в гробу. Каменные стены, За окном — мрачный средневековый замок. Зеленые склоны террасами… но это не холмы перед домом Тимми, это даже не Калифорния… может быть… Франция? Двое рыцарей сошлись в поединке на ратном поле.