– Поддерживаю! - вмешалась Натель, разливая кофе в чашки. 

– Так! - хлопнул я в ладоши, нахмурившись из-за того, что разговор переставал мне нравиться. – Без паники, свадьба будет, девочки мои. Нравится вам это или нет, я больше не позволю эмоциям и обидам мешать нашему счастью! Всем все понятно?!

Нателла

Более дурацкой ситуации и не придумаешь! Надо что-то с этим делать. Орловский слишком быстро пытается ворваться в нашу жизнь, сметая все на своём пути. 

– Мам? - в очередной раз поворачивается ко мне моя куколка. 

На лице ее читается безысходность. Она в растерянности, я в растерянности, а вот Орловские держатся, все у этих мужчин под контролем. 

– Так, разговоры в сторону. Предлагаю провести этот день как-то необычно и попытаться сблизиться, что скажете? - посмотрел Костик на нас с Викторией. Андрей только стоял и улыбался уголками губ, прекрасно зная своего отца, что тот не отступит. Впрочем, я тоже кое-что знала об этой его черте характера. 

– Какие будут предложения? - сдалась я. 

Ну, не можем же мы сидеть в кухоньке и продолжать выяснять, кто прав и как нам дальше жить. Можно просто попробовать отпустить ситуацию и посмотреть, что из этого получится. 

– Все готовы? Значит, едем, - поднялся со своего места Костик, отхлебывая глоток кофе. 

Дети переглянулись, и, не возражая, последовали примеру Костика. 

Ладно, так и быть, идем прогуляемся. Может, чего путного нагуляем. 

Воскресенье, семейный день, стоит ли привыкать к таким благополучным переменам? 

Наша «почти веселая» компания дружно вышла на лестничную клетку. Не успела я повернуть в дверном замке ключ, как позади нас открылась дверь напротив. Светка! Боже, я совсем про неё забыла! 

– Привет дружному семейству, - с явной обидой в голосе сказала подруга. 

– Светуль, прости, совсем забыла зайти к тебе, - виновато заломила я руки, всматриваясь в ее лицо и пытаясь понять, сильно ли она злится. 

Подруга делает в нашу сторону несколько шагов и с улыбкой на губах тихо говорит: 

– Да все нормально. Главное, что вы разобрались наконец-то со всеми недосказанностями! Кстати, ты как знаешь, а я завтра в школу не пойду! Она вот тут мне сидит, - приложила она свою ладонь к горлу, сделав при этом смешное лицо. 

– Ну уж нет! В нашей семье нет прогульщиков! - вставила свои пять копеек Виктория. 

Переглянувшись, мы все дружно рассмеялись, сотрясая стены подъезда громким смехом. 

Вытерев выступившие слёзы и продолжая посмеиваться, я сказала: 

– Могу только представить, чего тебе это стоило. Вернуться в школу и сидеть на уроках! 

– Слава Всевышнему, долго вы меня не мучали! - закатила она свои глаза, в которых сверкали слёзы. 

Молчание затянулось, каждый думал о своём. Переминаясь на месте, моя дочь не выдержала и спросила: 

– Ну, и долго мы здесь ещё будем стоять? 

– Светуль, а ты чем занимаешься? Может, присоединишься? - решила я спросить подругу, которая мне была как родная сестра. 

– Я… Я, да нет, не хочу вам мешать… - промямлила она, опуская свой взгляд. 

– С каких это пор ты нам мешаешь? Перестань, ты часть нашей семьи! И это не обсуждается! - посмотрела я на неё так, чтобы и не вздумала возражать. 

– Спасибо, - всхлипнула она и кинулась меня обнимать. 

– Эй, эй-ей! Хватит слез, у нас здесь свадьба планируется, а они тут слёзы льют! - прозвучал голос моей дочери буквально над головой. 

Поднимаю на неё свои глаза и встречаюсь с ее милой улыбкой. Вот она моя девочка, моя доченька, уже и не злится. Подмигнув ей, я скомандовала: 

– Так, всем на выход! Сегодня господин Орловский ведёт нас в ресторан отмечать нашу помолвку. 

– Замечательная идея, только сначала заедем в загс, подадим заявление, - довольно пробормотал он, сжимая мою ладонь. 

– Кость, воскресенье, какой загс? - решила напомнить ему. 

– Значит, воспользуемся положением Орловского и откроем загс! - подмигнул он мне, и наша шумная компания вышла во двор на потеху старушкам, которые только что и ждали новых сплетен.

*****

Выдыхаю и открываю глаза, и окидываю свое отражение  в зеркале.

– Мама, ну, ты там долго ещё? Выходи, уже сил нет. Покажись, пожалуйста! - настаивала моя дочь, пока я крутилась в кабинке примерочной и нервно теребила край белоснежного платья. 

– Ой, девочки, я не знаю! Нет, ну, это просто смешно, мне же не восемнадцать лет! А в этом белом балахоне я похожа на старую, потрепанную куклу, которую раньше сажали на капот машины! - упала я на табуретку в просторной примерочной кабинке. 

– Натель, ты как маленькая, честное слово! Ну, не нравится платье, давай другое примерять, - дипломатично заметила подруга Светка. 

– Теть Свет, она уже пять платьев перемерила и ни одного нам не показала! Мам, - постучала она в стенку кабинки, - это у тебя что, такая свадебная лихорадка?! 

Вздохнув, я вновь встала и окинула себя взглядом в зеркале в полный рост. Нет! Это точно не оно! 

– Даже не хочу позориться. Вы не можете мне подобрать что-то простенькое и не обязательно белоснежное? Можно ведь и цвета слоновой кости, или кремовое. И никакого кринолина, умоляю! 

– Ну, хорошо, сейчас посмотрим, - донёсся до меня уставший голос дочери. 

Зачем я только согласилась на все это?! Можно ведь было тихонько расписаться, раз для Кости это так важно. Но нет же! Надо помпезно так, чтобы каждая живая душа об этом знала. Журналюги то и дело караулят меня на каждом повороте, хожу по улице, словно воришка, шарахаясь ото всех. У него выборы на носу, а он решил свадьбу сыграть. 

– Мам, посмотри вот это, - постучала в дверь Виктория. 

Приоткрыв немного дверь, я взяла шелковое платье нежно-кремового цвета, без кринолина и многочисленного бисера. Ну, вот, могут, когда хотят! Осталось примерить этот наряд и драпать отсюда со всех ног. 

– Нат, там ещё это… Фата, - осторожно сказала Светка. 

– Вот возьми и накинь ее себе! - съязвила я пытаясь выпутаться из заложников пышного, нескончаемого кринолина. – Свет, ну какая фата?! Я вообще замуж не хочу! 

– Мама! Что ты такое говоришь? - взвизгнула моя доченька. 

Виктория за последнее время стала самой настоящей соратницей своего отца. Кто бы мог подумать?! Эти двое так спелись, что я иной раз себя ловила на материнской ревности. Вот же как получается, раньше она принадлежала только