Но она не стала ждать, пока на нее набросятся. Она мгновенно перешла в боевой режим потому, что была бойцом по природе, и потому, что тьма внутри требовала крови. Тьме очень хотелось, чтобы она схватилась с прислужниками бога. На мгновение Мэй показалось, что ее втянули во что-то большее, чем дурацкая драка с полоумными сектантами. Между скамьями им было не развернуться. Но это им, а не ей. Как только она относительно расчистила пространство вокруг себя и Джастина, выхватила пистолет и выстрелила в воздух. Все застыли на месте.

– Все назад, – приказала она. Мэй стояла так, что практически каждый человек в комнате был у нее под прицелом. – Все отошли к той стене.

Сила так и плескалась в ней, Мэй даже хотелось, чтобы кто-то оказал сопротивление. Но они не решились и быстренько отбежали в сторону. Тут Золотая Стрела сообразил, что попал в серьезный переплет. Вызванная экстазом эйфория иссякла, и теперь он выглядел как совершенно обычный и очень испуганный человечек.

– Доктор Марч, позвольте мне объясниться… Это какое-то недоразумение!

– Объясняться будете вот с ними, – отрезал Джастин.

Он как раз поднялся на ноги – и кивнул в сторону дверей. Мэй услышала громкие голоса и топот ног, через несколько секунд в зал вломилась местная полиция – видимо, Джастин вызвал ее с эго в начале драки. Служителям полагалась немедленная помощь местных правоохранительных органов.

Они с Джастином предъявили документы, и полиция тут же принялась хватать и задерживать Аполлонову паству. Мэй вместе с Джастином уселась на скамеечку в дальнем ряду. Так они и просидели, не вмешиваясь, пока не пришло время расписываться на официальных бумагах. Тьма, помогавшая ей в бою, отхлынула, оставив после себя чувство усталости и опустошенности.

Джастин осторожно пощупал подбродок – именно туда ему врезал впечатлительный юноша.

– Ох ты ж… – пробормотал он. – Моя потрясающая внешность любимца женщин попорчена, причем надолго! Как же мне теперь выходить из дома!

Мэй потерла ладони – руки дрожали.

– Ничего, переживешь как-нибудь. Не так уж сильно тебе досталось. Лед приложишь – и все пройдет.

Он покачал головой:

– Боюсь, мне понадобятся средства посильнее. Мы остановимся на ночь в Виндзоре. Хочешь прогуляться? Там бурная ночная жизнь, насколько мне известно.

– С ума сойти, – процедила она. – На тебя только что напал сумасшедший фанатик, а ты только о клубах и думаешь.

– А что ты предлагаешь? – поморщился он. – Ой, б-больно…

– Скулишь, как девчонка. Если бы я побежала с этим в военный госпиталь, меня бы на смех подняли.

– А я не суперсолдат с болеутоляющим имплантом под кожей.

– Все равно ерунда, а не ранение, – уперлась она, против воли расплываясь в улыбке.

– Доктор Марч!

Полиция как раз тащила мимо них жреца. Тот уже оправился от страха, и к нему вернулось прежнее высокомерие. Он остановился напротив них и заявил:

– Вы, наверное, весьма горды собой. Ваш хозяин восторжествовал над моим – чем не повод для радости…

– Это уж точно, департамент справлялся с ребятами и пострашнее, чем вы, – насмешливо протянул Джастин.

Глаза Золотой Стрелы вспыхнули:

– Не о департаменте речь, доктор Марч.

– А что с вашей сообщницей? – фыркнул Джастин. – Я-то надеялся застать здесь мадам Каллисту.

– Не сомневаюсь, – ухмыльнулся Стрела. – Но вот незадача – она уехала вместе с Надей!

Джастин примолк, пытаясь вспомнить, кто такая Надя. Потом встрепенулся:

– Надя Менари? Жрица Арианрод?

– С ума сойти! Вы даже помните имена людей, чьи судьбы разбили!

– Она проповедовала уничтожение мужчин, – отрезал Джастин. – И ей очень повезло, что она избежала ареста. А Каллиста-то что делает в ее компании?

– Понятия не имею.

Судя по горечи в голосе, Золотая Стрела имел личные причины, чтобы огорчиться.

– Может, они решили основать какой-то гиперфеминистский культ.

– А где?

Жрец полыхнул глазами:

– Не знаю! Они украли половину денег из кассы и смылись!

– Если вам нужно пообщаться, – заявил один из полицейских, – мы предоставим вам комнату для допросов в нашем участке.

Джастин покачал головой:

– Все, спасибо.

Но Мэй уловила в его голосе нотки разочарования.

– Тем не менее, – крикнул Золотая Стрела, когда полицейские потащили его прочь, – ваша сторона еще не одержала победы! Вам еще далеко до победы, не обольщайтесь!

– Ты вообще не представляешь, на чьей я стороне, – пробормотал Джастин.

Мэй пронаблюдала, как Золотую Стрелу вывели из здания, и повернулась к Джастину:

– Ты слышал, что он говорил? Может, тебе как раз Каллиста и нужна?

– Эх… – Джастину явно было не по себе. – Красавица с точеной фигурой. А любопытно, что она спелась с Надей. – тоже жрицей, но другого культа. Обе их богини ратуют за власть женщин над мужчинами. И обе связаны с серебром и луной. Если бы все убитые были мужчинами, я бы заподозрил странную связь.

Он пожал плечами и поднялся со скамьи.

– Но их надо отыскать. А прямо сейчас я намерен отдохнуть в каком-нибудь уютном местечке. В общем, провести вечер в гармонии и согласии. Если хочешь – присоединяйся, моя дорогая.

Мэй подумала, что Джастин наверняка шутит, но когда они приехали в Виндзор, разошлись по своим номерам – и ее спутник постучал в дверь. Галстук он куда-то забросил и предстал перед Мэй в черном пиджаке поверх официальной белой рубашки с расстегнутым воротом. Даже в таком виде он умудрялся выглядеть стильно – плюс, конечно, он привел себя в порядок после драки в храме: волосы лежали волосок к волоску. Мэй обычно окружали военные, предпочитавшие… скажем, практичную униформу, и потому его ухоженность всякий раз производила на нее неотразимое впечатление. Джастин смерил ее удивленным взглядом.

– Ты собирается ужинать в таком простом наряде?

– Слушай, оставь меня в покое! – отрезала она – кстати, а почему бы не посидеть в ресторане в джинсах и черной блузке? – Понятно или нет? – прорычала она.

– Ладно. Естественно, безупречная принцесса из касты не может составить компанию плебею – это громадное унижение для нее. Но дело вот в чем. Я здесь вообще-то в служебной командировке. И ты не можешь отпустить меня без присмотра в злачные кварталы Виндзора! А вдруг очередной последователь культа Аполлона ищет меня, чтобы отомстить? Тебе не будет жалко, если меня убьют?

– Я умру. От горя.

Но он смотрел столь жалостливо, что она вздохнула: а ведь он прав.

– Договорились. Но я не собираюсь переодеваться.