Достал телефон, набрал его номер, но приятный женский голос сообщил, что телефон абонента вне зоны доступа.

Быстрицкий проигрывал. И проигрывал по крупному. Понимал, что нужно срочно что-то менять. Причем кардинально. Он готовил себя к разговору с Волковым. Нужно было как-то выкручиваться. Что сделает с ним подполковник, когда узнает о таком провале? Не светит ему новые погоны. И с таким темпами он легко может превратиться из лучшего опера, в какого-нибудь несчастного участкового.

Капитан возвращался в отдел, когда за своей спиной услышал приятный женский голос:

— Олег Леонидович!

Он обернулся и увидел Олесю. В своей белоснежной короткой шубке, она была похожа на белую, маленькую собачку.

«Милая и противная одновременно», — подумал Быстрицкий, а затем бросил на нее не добрый взгляд.

— Говорите быстрее, что вам нужно я спешу.

— Хотела поговорить о нашей общей знакомой.

— И что? О чем вы хотели поговорить? — он вопросительно посмотрел на девушку.

— Хочу, чтобы вы посадили ее в тюрьму.

— Есть основания? — Быстрицкий слегка заинтересовался ее предложением. По всей видимости, Катерина насолила даже ей. Этой высокомерной блондинке.

Ответа от Олеси не последовало. Она куталась в свою белоснежную шубку и прятала взгляд.

— Если вам известно, то человека вот так просто нельзя посадить в тюрьму. Потому что просто вам хочется.

— Но ведь можно что-то придумать? Вы же можете? — она жалостливо посмотрела на Быстрицкого.

Быстрицкому захотелось покрутить пальцем у виска и сказать Олесе, какая она полная дура. Единственное, в чем она прав, так это в том, что с Катериной нужно что-то срочно решать.

— Будем считать, что я ничего не слышал. — Он развернулся к ней спиной и направился в отдел. Ему предстоял серьезный разговор с Волковым.

Обещаю себе, что больше не буду плакать. Хватит лить слезы. Ничего не исправишь. Тем более у меня есть веские основания. Моё маленькое счастье, которое я ношу под сердцем.

Хотела, чтобы Марат оказался на свободе. И вот все произошло. Только не знаю, правильно ли я сделала? Андрей говорит, что любит меня. Готов на все. Неужели можно вот так любить и причинять человеку боль?

Еду в бесконечно большом потоке машин, меня снова и снова встречаю биг-борды, которые пестрят рекламой. Призывают к действию: прийти, купить. Хочу позвонить Андрею, но стоило мне только об этом подумать, как телефон сам завибрировал и загорелся неоновым светом. Снимаю трубку и слышу его блеющий голос. Как бы я хотела, чтобы на том конце провода оказался Марат.

Андрей сказал, что будет ждать меня возле новой ветки метро. Предложил сходить куда-нибудь, словно ничего не произошло. Вежливо отказываю. Прошу его, чтобы ждал меня возле дома. Хочу спросить, как там Марат, но Андрей резко вешает трубку. Понимаю, что он совершенно не хочет слышать о нем.

Обратный путь оказался настолько сложным, что мне казалось, я никогда не доберусь. Ужасные пробки, мой минимальный опыт вождения. В моем случае — сдать на права легче, чем научиться водить машину.

В таком сумасшедшем московском ритме я добиралась несколько часов. Ужасно проголодалась. Нужно было принять предложение Андрея и перекусить где-нибудь. Уже с неделю, я не могу завтракать по утрам, так как меня преследует жуткая тошнота.

Успела припарковать машину. С Андреем встретилась возле парадной. Он резко подхватил меня на руки, когда я подошла ближе к нему. Затем понес по длинной лестнице.

— Отпусти, — прошу его мягким тоном. Стараюсь поправить длинный шарф, который вот-вот упадет на пол из-за такого неожиданного поворота событий.

— Ни за что! Буду тебя вот так нести до самой квартиры. Так что, держись крепче.

Повинуюсь. Снимаю с себя длинный кусок материи, крепко обхватываю его шею и смотрю в горяченные глаза. Он тоже не сводит с меня взгляда. Улыбается, вглядывается, нагло рассматривая каждую черту на лице. Смотрю на него с такого близкого расстояния. У него интересные заостренные скулы, широкие губы. Но с Маратом он полная противоположность. Почему-то мне кажется, что у них нет ничего общего. И не может быть.

— У тебя такое серьезное лицо, — говорит он и широко улыбается. — Хочешь, анекдот расскажу?

Понимаю, что мы почти пришли. Улыбаюсь ему в ответ и киваю.

Андрей несет меня на руках, рассказывает какую-то чушь, мне становится жутко смешно. Заливаюсь смехом.

Заносит в просторную прихожую и начинает кружить. Я никак не могу перестать смеяться.

Возвращает в реальность ЕГО голос. Вздрагиваю, когда вижу его. Грозный взгляд. Стоит у окна, заложив руки в карманы своих синих джинс. На нем надета черная кожаная куртка. Смотрит на нас исподлобья. Такое ощущение, что сейчас произойдет нечто ужасное.

Андрей отпускает меня на пол, и я тихо, но протяжно говорю:

— Мара-а-т…

Он молчит. Только смотрит на меня. Под его тяжелым взглядом, я сама каменею. Хочется протянуть к нему руки. Бросится в его объятия, но не могу. Что-то сильное останавливает меня. Я совершенно не ожидала с ним встречи. Здесь и сейчас.

— Не ожидал тебя здесь увидеть, — начинает первым разговор Андрей. Его улыбка, тут же исчезает с лица. Вижу, как они сцепились взглядом.

— Прекратите! — Невозможно смотреть на них. Они сейчас друг друга съедят вот так на расстоянии, даже не приближаясь к друг другу.

— Отойди! — все что успевает сказать мне Андрей.

Марат набрасывается на него. Один удар в челюсть, заставляет Андрея потерять равновесие и упасть на белый, пушистый ковер.

Марат наклонился над Андреем один удар, затем другой.

— Прекратите, пожалуйста! — я никак не могу разнять их. Моих сил слишком мало.

— Убьешь отца ребенка любимой женщины? — произносит Андрей и сплевывает кровь на ковер. — Она же тебе не простит. Никогда!

Казалось, что после этих слов раздался гром и со страшной силой пронесся по всей комнате.

Марат отпустил Андрея, подошел ко мне. Близко-близко. Встал напротив меня и своим бархатным басом произнес:

— И когда же ты успела…

Он так близко. Так рядом. Стою, смотрю на него и не могу произнести ни слова. Лишь опускаю голову, закрываю ладонями глаза.

— Скажи! Скажи ему, что мы скоро поженимся! — раздается голос Андрея. Он уже успел подняться с пола. Стоит за спиной Марата, вытирает рукавом кровь с разбитой губы.

Молчу. Хочется сказать, что все неправда. Ложь. Я люблю его больше жизни. Что это все ради него. Ради спасения…

— Мы счастливы Марат! Уходи! — не отступает Андрей.

Убираю руки, вижу, как Андрей набрался смелости, стал в стойку за спиной своего противника и ждет нападения.