— Считайте, что вы его получили, — после недолгого молчания произнес капитан серьезно и веско.

— Доктор?

— Честное слово, обязуюсь держать все в тайне, — сказал поручик, заботясь лишь об одном — не впасть в излишний пафос.

Майора это, должно быть, удовлетворило полностью. Он тщательно погасил сигарету в большой бронзовой пепельнице в форме кленового листа и встал:

— Приятно было познакомиться, господа, не стану более отнимать у вас время. Рад был встретиться со столь здравомыслящими и ответственными молодыми людьми… — уже взявшись за ручку двери, он приостановился и, сверля их взглядом, произнес с той же ласковой угрозой: — Очень надеюсь, что мне не придется разочароваться ни в вас, джентльмены, ни в собственной доверчивости…

Он дружески улыбнулся — при том, что глаза оставались колючими, холодными, — нажал на ручку и исчез с глаз. Выждав некоторое время, поручик подошел к окну, как раз во время, чтобы увидеть, как отъезжает не спеша роскошный серый автомобиль. Обернувшись к столу, сказал задумчиво:

— Значит, вот как обстоит… Это никакая не частная инициатива, это государство… Конечно, он может оказаться и самозванцем, но очень уж удобно все укладывается: главную выгоду от всего происшедшего получила как раз Англия… дружное и непонятное молчание газет… Или вы иначе полагаете?

— Да нет, готов с вами согласиться, — сказал капитан, демонстрируя ему заголовок на первой странице сложенной пополам газеты. — Вот, извольте. Внезапная болезнь его величества Эдуарда Седьмого заставила отложить официальный визит в Петербург. Еще одно совпадение? Окажись он в Петербурге, неминуемо попал бы под удар метеора вместе со всеми прочими… Какие, к черту, совпадения, очень уж их много… Так что склонен с вами согласиться. Майор — тот, за кого себя выдает. Кстати, вполне может оказаться, что об истинной сути башни и он не знает. Ему могли секретности ради преподнести ту же версию, что и всем — на его служебное рвение это нисколечко не повлияет. Я бы на месте высших сузил круг посвященных максимальнейше, да и вы, наверное, тоже.

— Осложняется все, — морщась, проговорил поручик. — Если они возьмутся копать… Ваша личина безупречна, а вот со мной обстоит похуже. Очень быстро могут выяснить, что не существует никакого доктора Джексона с такой именно внешностью и никто его не знает…

— Ну, не так уж и быстро, — сказал капитан уверенно. — Мы все же в Англии. Здесь нет ни удостоверяющих личность документов, ни полицейской прописки. Так что они провозятся гораздо дольше, чем где-нибудь, как тут принято выражаться, на континенте. Так что нам нужно продержаться… и побыстрее управиться. Давайте-ка не будем тянуть и отправимся в Лондон не завтра, а сейчас. У хозяйки есть расписание поездов, а двуколку можно нанять у старины Дика…

Она как-то очень уж легко и быстро согласилась нас принять, — сказал капитан Баташов, непринужденно расположившись на сиденье закрытого экипажа. — Хотя я ей не представлен, и мы никогда не встречались. Крепко подозреваю, что дело в извечном женском любопытстве: тут уж и герцогиня, и прачка ведут себя одинаково. Она, правда, не герцогиня — но, безусловно, настоящая леди из высшего света. Я в облике капитана Райта летаю гораздо пониже…

— Полагаете, удастся?

— Ну, кто же знает наперед… Однако кое-что обнадеживает. Эта великосветская красотка, молва упрямо твердит, была любовницей его светлости, и, как утверждают сплетники, разрыв произошел определенно по ее инициативе. Лорда Бэннинга она более не принимает, старается не бывать там, где его можно встретить… Еще она на него достаточно зла… Дамы — своеобразные существа. Иногда настолько злопамятны и мстительны в отношении бывших любовников, что из этого проистекает большая выгода для людей вроде нас с вами… Как вам Лондон?

— Что-то он меня не вдохновляет, — признался поручик. — Экое вавилонское столпотворение, почище, чем на любой нашей ярмарке… Даже в Москве нет такой суеты и толкучки…

— Уж это точно, — усмехнулся капитан. — Ваше счастье, что не видели еще знаменитых лондонских туманов, тогда жизнь и вовсе представляется беспросветной и унылой. А уж лондонские трущобы будут почище петербургских… Недолюбливаю я этот город, ну да что поделать… Мы, кажется, приехали?

Улица, на которой они оказались, выглядела гораздо более тихой, утопала в зелени. Ну, конечно, куда ни глянь — барские особняки. «Залетела ворона в высокие хоромы», — усмехнулся про себя поручик, направляясь вслед за капитаном к парадной двери.

Капитан вновь изменился — теперь он выглядел озабоченным, удрученным, поникшим. Припомнив недавние наставления, поручик тоже, как умел, постарался придать себе унылый вид.

Да уж, хоромы… Дома он настолько высоко не залетал. Немаленькая прихожая, или, по-местному — холл, с первого взгляда ясно, поддерживается в чистоте и порядке, мало того, впечатляет мягкой, ненавязчивой роскошью, свидетельствующей не только о нешуточном богатстве, но и тонком вкусе, который вырабатывается в течение долгих поколений. Ничего похожего на пришедший в запустение и убожество Бэннинг-холл, берите гораздо выше…

Дворецкий выглядел так солидно, что поручик ощутил себя на сцене героем очередной пьески о высшем свете. Оказывается, эти сценические персонажи берут начало из обычной жизни, а не выдуманы господами драматургами и литераторами…

Он не особенно и разглядывал окружающую уютную роскошь, всецело поглощенный более житейской задачей: как бы не поскользнуться на безупречно начищенном паркете, показавши себя сущей деревенщиной. В шею, конечно, не вытолкают, лощеный дворецкий и ухом не поведет, но ведь оскандалишься, хорош будет «доктор», явившийся с деликатной миссией… Хорошо Баташову, он явно не впервые в таких вот домах, непринужденно вышагивает, как на плацу.

Кое-как обошлось, не оконфузился. В гостиной (оказавшей нешуточное впечатление на недавнего сибирского армеута) поднялась им навстречу… Ну да, самая настоящая леди — высокая, изящная, очаровательная, лет тридцати, не более. Хотя она и смотрела с наработанной светской холодностью, поручик подметил в больших карих глазах искорки несомненного любопытства: прав был капитан, все они — Евины дочки…

Удачно, что она не протянула руку для поцелуя, ограничившись вежливым наклонением головы, — нельзя сказать, чтобы Савельеву не случалось целовать ручки дамам, но здесь, надо полагать, требовалось особенное изящество, какого у него неоткуда взяться.

— Прошу, джентльмены, — она опустилась в кресло, изящным мановением руки указала на свободные. — Капитан Райт, доктор Джексон… Я о вас немного слышала, капитан…

— Надеюсь, ничего предосудительного? — поинтересовался капитан.

— Пожалуй, ничего… Признаться, вы меня заинтриговали, капитан, я до сих пор не могу догадаться, чем вызван ваш визит, и уж тем более сообразить, какое у вас может быть ко мне неотложное дело. Слабому женскому уму это не под силу. Я слышала, вы всецело поглощены научными и техническими новинками — но я в этих вещах не разбираюсь вовсе.