— он опять клевал носом. Доверить пост ребенку — неправильное решение, но исходить пришлось из степени ответственности каждого. Видел ли он что-нибудь или нет?

Удар Бриану нанесли мастерски. Вогнали нож в спину по самую рукоятку — прямо в сердце. Ни капли крови, и заметить сразу невозможно, тем более из темноты зала. Нож я опознала, с ним Анаис бросилась на Бриана, и я же выбила у нее этот нож, а Симон положил его на стол. Любой мог потом им воспользоваться, и поэтому все тот же вопрос.

Кто?..

И как быть, когда нужна вылазка, нужна сейчас, потому что и так уже все страдают от обезвоживания, срок критический, еще чуть-чуть — и все. Я повернулась к Бриану спиной — никакого вреда он больше не причинит никому и никому не будет навязывать свою волю.

Я тряхнула головой — слипшиеся от грязи патлы — и подошла к спящему Ару. Постояла, прислушиваясь: притворяется или нет? Храпит естественно и монотонно, но кто мешал профессиональному стражнику прикончить кого-то и преспокойно лечь спать? Впервой ли?

— Ару? — я присела, потормошила его. — Пора вставать. Тихо. Тс-с. Нам нужно выбраться за бутылками.

Следом я разбудила Роша и Фуко. Вот Фуко, как мне показалось, не спал, икал не переставая, поворчал, но поднялся. Анаис тоже встала, заметив шевеление: она спала не с женщинами, в нише ей не было места.

— Фуко, смени Симона, — приказала я. Мальчик уже давно на посту, вдруг вспомнила я, почему его не сменили? Фредо не спал, чуть постанывал. — Анаис, посмотри, как там Фредо, раз уж проснулась… Мы идем за бутылками.

— Хранят вас Молчащие.

Я не сказала, что Бриан мертв. Поднимется суматоха. Куда-то все равно надо будет деть тело, на такой жаре разлагаться оно начнет моментально. Но это после, дела в порядке очередности. Я собиралась — проверила, нет ли в одежде прорех, которые могут за что-нибудь зацепиться, застегнулась как могла, убедилась, что туфли не соскочат, если я побегу, перевязала волосы так, чтобы они не лезли в глаза. За мной наблюдали Ару и Рош, которым, казалось, все было безразлично: спускаться — значит, спускаться.

— И долго ты еще будешь охорашиваться? — спросил Рош. Я пропустила его ехидство мимо ушей и, только закончив, направилась к посту Бриана. Тишина. Матросы дрыхнут, где-то тоскливо орет невидимый канвар, море шлифует прибрежные валуны. Я запечатлела все это в памяти, сама не знаю зачем, и пошла к окнам, из которых мы собрались вылезать.

Да, подумала я, глядя на узкие прорези. Ару не протиснется в них, как его ни крути. Он и сам это понял, привалился к стене и ждал, не уходил. Рош просунул голову в окно, покрутил ей, выпрямился.

— Мы с тобой пролезем, — кивнул он. — Ему придется остаться.

— Его задача — прикрывать нас, — объяснила я. — Хотя бы из маяка. Если бы мы нашли веревку, можно было втащить в мешке бутылки, а потом поодиночке затянуть нас, но веревки нет, поэтому план меняется. Здесь мы спустимся, а вернемся через ход, которым мы с Симоном и Мишель пришли сюда. Это долго, но гарантированно, и мы по пути сможем набрать воды. Ару, принеси мешок, в котором была еда.

Мы с Рошем уставились на склон.

— Прибой шумит, камни падают, — сказала я. — Нас не услышат, если мы скатимся на спине вниз. Потом прокрадемся к матросам и соберем тару, которая подвернется. Матросы спят, наверное, выпили последнее.

— Чего бы им не спать, канвары тупые, нападают, так орут, — ухмыльнулся Рош. Вернулся Ару с мешком и с ним — озабоченная Анаис.

— Ты мясо забрал? — спросила она у меня. — Я всем на ужин нарезала мясо. Тебе оставался кусок.

Я насторожилась, но соврала и кивнула. Мясо и нож. Спрошу у Роша, потом у Ару. Им не будет смысла юлить, ведь я еще ничего не знаю. Анаис ушла, Ару протянул мешок, и Рош, ловко скатав его, сунул себе за пазуху.

— Ару, наблюдай за матросами, но не вмешивай в это других. Просто… чтобы знать, если с нами что-то случится, и выстрелить, если что. Отвлечь матросов. Понимаешь? Не злить, просто отвлечь.

Он кивнул. Я выдохнула и взялась за выветренный за столько лет камень руками.

Авантюра. Причем сумасшедшая. И то, что Бриан мертв, обнаружат.

— И вот что, — добавила я, обернувшись к Ару. — Что бы ни произошло, от землетрясения до… атаки канваров, даже если они из подземелья полезут, не буди никого без необходимости.

Буду надеяться, что стражнику, считай что кадровому военному — но что здесь есть профессиональная армия? — этого приказа достаточно.

— Пошли.

Ободрав щеку и руку, я оказалась снаружи. Узкий уступ, камни шатаются под ногами, и один я, раскачав, даже скинула. Пусть создаст шум до того, как мы начнем спускаться, это даст нам немного форы.

Вылез Рош, и я опять отметила, насколько он вынослив и гибок. Почти бесшумно, без слов одобрив мой план, он опустился на спину и оттолкнулся. Этого хватило, он начал скользить по склону, я выждала, пока он окажется на середине, и тоже улеглась.

Черта с два!.. Мне показалось, что меня в бетономешалку засунули, но было не больно, скорее неуправляемо и оттого некомфортно. Не успела я расслабиться, как меня что-то сильно пнуло в бок, мне удалось не заорать, и уже через несколько секунд я была внизу, на том самом месте, откуда пытались вскарабкаться канвары. Рош отряхивался и презрительно смотрел на меня.

— Как девка неуклюжий, — обласкал он меня. Был недалек от правды. — Впрочем, вам, с вашим-то воздержанием, все едино. Вставай, пошли.

Мы шли тем же путем, что и канвары, и могли легко наткнуться на них, поэтому осторожничали и высматривали, чисто ли, прежде чем двинуться дальше. Ару перестал видеть нас, как только мы завернули за огромный валун. Канваров не было, по крайней мере, живых. Один сдох — уполз умирать сюда, раненный в стычке с матросами. Я наклонилась над ним, Рош ушел чуть вперед, но, поняв, что я задержалась, вернулся.

— Что тебе эта мертвечина?

— У него может быть что-то нужное нам, — и, преодолев не то что брезгливость, скорее неприязнь перед неизвестной мне формой жизни, я дернула то, что служило канвару одеждой.

Простыня с дыркой, подвязанная истертой веревкой, и такие же простынные недоштаны. Канвары ходили