Рассеянно кивнув, я впилась в зайчатину. Это был взрыв вкуса во рту. Все то мясо, что я пробовала раньше, не шло ни в какое сравнение с этим сочным, нежным, ароматным зайцем! Даже то мясо, что было там, в доме деда моего майора, в Яви. И сама не заметила, как уписала в одно лицо всю сковородку. Желудок надавил на глаза, и я провалилась в сон.

23.1 Варвара Миронова.

Я парила над землей. Я была духом, невесомым духом. Подо мной пролетали города, с высоты полета казавшиеся не больше листа ватмана, поля разного оттенка зеленого, леса. Природу России не спутаешь ни с какой другой. А вот и тайга. Бескрайний зеленый океан. Где-то там, внизу, была деревенька, в которой мы с Кириллом провели первую ночь, где-то там был и поселок Беров, где живут бабушка и дедушка моего мужчины, которые стали для меня роднее и ближе моих биологических родителей. Где-то там же, с родственниками моего мужчины, были Алиса и Ольга, с которыми я подружилась. У них все хорошо, на сердце не было беспокойства и метели, как это бывает обычно, когда у моих родных случается что-то.

Внезапно я стала падать. Ветер развивал мои кудряшки, страшно гудел в ушах. Но я не боялась. Я не умру. Я— бесплотный дух. Духи не умирают.

Падение замедлилось, земля приближалась уже медленнее, и я смогла разглядеть то место, куда я должна была приземлится. Это была деревня, при чем, довольно большая. Домов на сто, не меньше. До меня доносились типичные звуки деревни— мычание, блеенье и кудахтанье, звук бензопилы, стук молотка. Улочки были пусты, но на задних дворах кипела жизнь. Кто-то был на огороде, в характерных позах, кто-то что-то строил, ремонтировал.

Мое падение прекратилось метрах в десяти над землей. Я просто зависла над одним из домов. Большой дом из цельного бруса, стены выкрашены в веселый зелененький цвет, крыша из черепицы. Построек во дворе не много, пара сараев, баня, дровник. О, а вон беседка и летняя кухня с большой беседкой рядом. Прямо перед беседкой небольшая детская площадка, пара качель, горки. Такая же стояла и перед самим домом, видимо, чтобы и деревенские детишки не были обделены и могли развлекаться. Огород ухожен, грядки с помидорками и огурчиками, перчиками и прочим, получастка засажено картошкой. Судя по цветущему саду, на улице стояла или весна или раннее лето.

Вот у дома тормозит автомобиль. Марку разглядеть с моего места не получается, но ясно, что машина принадлежит женщине. Красивый бежевый цвет, не большие габариты. Мужчины предпочитают что-то массивнее и грубее.

Из машины выходит светловолосая девушка, стройная, не высокая. Пшеничные волосы стянуты в высокий хвост. Одета легко, в светлую майку и светлые шорты, которые открывают яркому солнышку прямые, красивые ножки в белых босоножках. Отрыла заднюю дверцу, достала несколько пакетов, и перекинув через плечико объемную спортивную сумку, помогла выбраться с заднего сиденья светловолосому малышу. На вид мальчику было не больше трех, максимум, четырех лет. Встав на землю, малыш рванул к калитке с звонким криком «мы пиеееехааали»

Калитка распахивается, и малыша на руки похватывает огромный, широкоплечий лысый мужчина и с громким, басовитым смехом подкидывает ребенка вверх. Малыш смеется, когда подлетает над мужчиной, а я все смотрю на монолитную фигуру. Мужчина ловит заливающегося звонким смехом малыша, целует его в светлую макушку, ставит на землю. И, вдруг, поднимает взгляд в небо. Вижу родные черные глаза. Кирилл???

Разглядываю своего мужчину. Он стал больше, широкие плечи стали покатыми, и еще шире, чем раньше. На мужественном лице прибавилось морщин, глубокие складки залегли между черными бровями. Но прежней жесткости в лице стало меньше. Он стал мягче.

— Сколько раз говорил, не таскай тяжелое! — отчитал девушку за то, что нагрузила себя пакетами и сумкой. — Приедет муж твой, голову оторвет мне, если узнает.

Девушка звонко рассмеялась, а я выдохнула с облегчением. Эта блондинка— не с моим Кириллом!

— Дядь Кир, а кто ему что-то скажет? Я вот не скажу точно. — она заговорчески подмигивает моему мужчине, обнимает и чмокает в щеку.

— Не говорил, когда сам приедет? — спрашивает Кирилл, сажая мальчишку на свою бычью шею, и подхватывая пакеты.

— Вы ж его знаете, дядь Кир.

— Ага, весь в отца, такой же упрямый медведь. — слышу знакомый голос. Не. Может. Быть.

Я вижу себя. Я практически такая же, как и в прошлом сне. Только волосы стали еще длиннее. Ни следа макияжа, лицо загорелое, фартук повязан на раздобревшей в бедрах фигуре. Я вижу себя вторую в футболке, бриджах и домашних тапочках.

— Ба! — вскрикивает малыш и тянет ко мней-старшей ручонки. Я— старшая смеюсь и снимаю внука, да, скорее всего внука, с могучей шеи Кирилла, и тискаю, тискаю смеющегося малыша в объятиях.

— Привет, сладкие мои. — старшая я улыбаюсь, смотря в синие глаза малыша. — Я так по вам скучала.

— Дай тебе волю, ты б их никогда от себя не отпускала, — улыбается Кирилл, шлепая меня-старшую по попе. Однако, с возрастом он стал все больше похож на своего деда.

— Конечно, не отпускала бы. — улыбаюсь я в ответ, целуя блондинку в щеку. — Как ты, детка? Все нормально?

— Да, теть Варь, — она кивает, прикладывая маленькую узкую ладошку к своему животику. Так-так-так, а у меня будет еще внук! А ну-ка. Мой сон— мои правила.

Напрягаюсь чутка, и вижу, что моя сноха родит мне второго внука! Только… Что-то в нем не то. Нет, он здоров, и ментально тоже. Но в нем есть что-то, что отличает его от старшего внука.

Меня выкидывает обратно в сон. Моя семья уже сидит за столом, мой внук (мой внук, мать его! У меня есть внук!) сладко спит на диване рядом. А старшие ведут милый разговор.

— Как твои, Оль? — Кирилл сидит, полуоткинувшись на спинку стула.

— Ой, не спрашивайте. — отмахивается Ольга, закатывая глаза. — Кажется мне, что скоро за пятым пойдут. Отец как с цепи сорвался, — хихикает, прикрывая миленький ротик, — Мама от него уже не знает, куда спрятаться.

— Толку то прятаться, — ржет Кирилл, а на него шиплю старшая я, чтоб не разбудил внука. — Все равно выследит. Так она его еще больше провоцирует на охоту.

— А может, ей нравится? — вставляю старшая я свои пять копеек. — Ну не поверю я, что за столько лет жизни с оборонем, она не знает, на что они реагируют острее. Как младшие, Оль? Все хорошо?

— Да, теть Варь. Братислав и Душан