– Вам когда-нибудь предлагали за нее деньги? – спросил Маккови у Гринграсс.

– Да.

– Кто?

– Чейз Колпат.

– От имени Бенедикта?

– Да.

– Много предложили?

– Да. Очень.

– Что вы почувствовали, когда вам сказали об этом?

– Я была в шоке. Если честно, Питер, я пожалела, что позволила забрать плиту другим людям.

– Вы пытались ее вернуть?

– Когда я узнала, что ее забрала эта… как там… Рэчел Баннистер, я позвонила ей и попросила вернуть плиту.

– И что сказала госпожа Баннистер?

– Что плиту сбросили в реку.

– Сбросили в реку?

– В Мелони.

– Я должен сообщить нашим зрителям, – пояснил Маккови, – что госпожу Баннистер также пригласили поучаствовать в нашем шоу, но она занята, как и Бенедикт. – Он снова повернулся к Гринграсс. – Она сделала это нарочно? Нарочно сбросила плиту в реку?

– Видимо, да.

– Зачем?

– Она сказала, что передумала и что плита ей не нужна.

– Вам известно, что плиту пытались искать в реке, но так и не нашли?

Гринграсс раздраженно взглянула на него:

– Правда? Нет, я об этом ничего не знаю.

Маккови повернулся к Хольверсону: тот выглядел так, словно слишком долго засиделся у себя в гостиной. Видно было, что он стар и страдает лишним весом. Отвечал он с большим самомнением, наклонившись вперед, кивая и поджимая губы, будто давая понять, что все сказанное им – непреложная истина.

– Профессор, – сказал Маккови, – неделю назад вы утверждали, что если бы Таттл обнаружил инопланетную цивилизацию, он не стал бы хранить свое открытие в тайне. Вы до сих пор придерживаетесь этого мнения?

– Нет, – ответил Хольверсон. – Немного подумав, я понял, что у Таттла могли быть причины для молчания, даже если он что-то видел.

– Какие же?

– Вот самая очевидная: они могли оказаться слишком опасны. Вдруг мы для них – всего лишь обед?

– Что еще?

– После разглашения информации вы не контролируете доступ к ней. Допустим, какой-нибудь придурок с кораблем захочет слетать туда – просто взглянуть, что и как. Может, инопланетяне попросили уважать их право на личную жизнь, и все.

– И Таттл согласился?

– Забавно, но в свое время я считал, что для Сансета куда важнее было прославиться в качестве первооткрывателя иной цивилизации, чем совершить само открытие.

– А теперь вы больше так не считаете?

– Нет. Поэтому, если бы Таттл обнаружил инопланетян и они попросили оставить их в покое, думаю, он пошел бы им навстречу.

– Почему?

– Он был человеком чести.

– Понятно. Были другие причины хранить тайну?

– Естественно. Сразу задумываешься о том, что они могут опережать нас на миллион лет.

– По-вашему, они представляют угрозу?

– Не в том смысле, как вам, скорее всего, кажется. Что будет с нами, если мы внезапно обретем их знания – например, получим полную карту галактики? Возможно, им известны альтернативные вселенные. Они способны решить все наши проблемы…

– И вы считаете это опасным? – прервал его ведущий.

– Какие свершения тогда останутся на нашу долю? А вот еще кое-что: как мы поведем себя, познакомившись с цивилизацией, где все живут сколь угодно долго? Никто не умирает, каждый многократно умнее любого из нас, а по сравнению с их творениями и достижениями все, что есть у нас, – детские игрушки.

– Не могу не согласиться с вами, – сказал Пир. – Это действительно опасно.

Алекс яростно уставился на голограмму.

– Что же вы предлагаете? – требовательно спросил он. – Всем оставаться дома, чтобы гарантированно ничего не найти?

– Алекс… – сказала я.

– Идиоты. Что с ними не так?

– Вот поэтому тебе стоило пойти туда.

Мы услышали фамилию Баннистер.

– Итак, Баннистер купила плиту и избавилась от нее, – сказал Маккови. – Что это может значить?

– Они с Сансетом были близки, – ответил Хольверсон. – Вряд ли он хоть что-то утаил бы от нее, особенно то, о чем мы говорим сейчас.

– Вам звонят, Алекс, – вмешался Джейкоб.

– Кто?

– Лесли Клауд.

– Меня нет, связаться со мной нельзя.

– Как пожелаете. Вам звонили еще двое.

– Скажи им то же самое.

– Алекс, тебе все равно придется ответить, – заметила я.

– Знаю.

Завибрировал мой собственный коммуникатор.

– Кто такая Лесли Клауд? – спросила я.

– Обозреватель из «Археологии сегодня».

– Нельзя же просто так… – Я пожала плечами и открыла коммуникатор. Кармен.

– Чейз, – сказала она, – знаю, ты не любишь, когда тебя беспокоят, но тебе три раза звонили представители прессы. Нет, уже четыре.

– Скажи им, что меня нет.

– Хорошо, Чейз.

– Узнай, кто это. Я сама им позвоню.

Правда бывает двух видов: внезапное озарение и столкновение с реальностью.

Тулисофала. Горные перевалы[3]

Нам оставалось только выступить с заявлением. Всем представителям прессы был направлен один и тот же текст: мы выясняем происхождение плиты, обнаруженной в бывшем доме Сансета Таттла, но ничего не знаем ни о каких инопланетянах и понятия не имеем, откуда берутся рассказы о них. Заявление заканчивалось так: «В данный момент у нас нет никаких теорий относительно их происхождения. Скорее всего, окажется, что высказывания, сделанные сегодня вечером на „Шоу Питера Маккови“, во многом преувеличены. Плита представляет интерес для корпорации „Рэйнбоу“ главным образом потому, что может являться подлинным артефактом».

Рэчел все отрицала, хотя трудно было понять, что именно она отрицает – обнаружение инопланетян или ее романтические отношения с Таттлом. Одному из журналистов удалось добраться до нее, но женщина осталась непреклонна, заявив лишь, что намерена подать в суд как на Маккови, так и на Алекса.

«За что?» – спросил репортер.

«За вторжение в мою частную жизнь».

Наше заявление лишь вызвало дополнительный ажиотаж. Пришлось устроить пресс-конференцию. На ней физически присутствовали шесть журналистов, около шестисот участвовали в сетевом режиме. Алекс выступил с очередным заявлением, еще менее информативным, нежели первое, после чего ему начали задавать вопросы. Правда ли, что мы ищем инопланетян? Не беспокоит ли нас тот факт, что поиски могут привести инопланетян в Конфедерацию? Какие меры предосторожности принимаются? Когда мы намерены продолжить поиски?