– Интересно, – сказал краснолюд. – Впрочем,за проценты, которые мне идут, я должен выполнять желания клиентов, какими быони ни были. Слушай. Ты, задыхаясь, явился сюда три дня назад, отдал мне вдепозит тысячу крон наличными и потребовал аваль на векселе в две тысячипятьсот двадцать. На предъявителя. Я дал.

– Без гарантии?

– Без. Я люблю тебя, Даинти.

– Продолжай, Вимме.

– На другой день с утра ты влетел сюда с грохотом итопотом, потребовав, чтобы я открыл аккредитив на банк в Вызиме. На приличнуюсумму в три тысячи пятьсот крон. Получателем должен был стать, насколько япомню, некий Терх Луконян, он же Трюфель. Ну так я открыл такой аккредитив.

– Без гарантии, – проговорил низушек с надеждой вголосе.

– Моя любовь к тебе, Бибервельт, – вздохнулбанкир, – кончается на сумме в три тысячи крон. На сей раз я взял у тебяписьменное обязательство, гласящее, что в случае невыплаты мельница моя.

– Какая мельница?

– Мельница твоего тестя Арно Хардботтома в ПочечуевомЛоге.

– Я домой не вернусь, – угрюмо, но решительноизвестил Даинти. – Проберусь на какой-нибудь корабль и стану пиратом.

Вимме Вивальди почесал за ухом и подозрительно взглянул нанего.

– Э-э-э. Свое обязательство ты давно получил обратно иизорвал на мелкие кусочки. Ты платежеспособен. Ничего удивительного, при такихдоходах…

– Доходах?

– Ах да, совсем забыл, – проворчалкраснолюд. – Мне же не следует ничему удивляться. Ты здорово провернулоперацию с кошенилью. Потому что, видишь ли, в Повиссе произошел переворот…

– Уже знаю, – прервал низушек. – Индигоподешевело, а кошениль подорожала. А я заработал. Это правда, Вимме?

– Чистейшая. В моем депозите твоих тысяча триста сорокшесть крон и восемьдесят копперов. Чистых, уже за вычетом налога и выплаты моихпроцентов.

– Ты уплатил за меня налог?

– А как же иначе? – удивился Вивальди. – Ведьчас назад ты был тут и велел заплатить. Клерк уже отнес всю сумму в ратушу.Что-то около полутора тысяч, потому что продажа лошадей была, естественно, тожеучтена.

Дверь с грохотом отворилась, и в контору влетело нечто вочень грязной шапке.

– Две кроны тридцать! – пискнуло оно. – КупецХасельквист!

– Не продавать! – крикнул Даинти. – Будемждать лучшей цены! А ну оба на биржу!

Гномы схватили кинутые краснолюдом медяки и исчезли.

– М-да. Так на чем я остановился? – задумалсяВивальди, поигрывая огромным, странной формы кристаллом аметиста, выполняющимроль прижима для бумаги. – Ага, на кошенили, купленной на вексель. Акредитное письмо, о котором я упоминал, было тебе необходимо для покупкибольшой партии коры мимозы. Ты купил ее много, но довольно дешево, по тридцатьпять копперов за фунт у зангвебарского фактора, того самого Трюфеля или Сморчка– не запомнил. Галера вошла в порт вчера. И тут началось.

– Представляю себе, – простонал Даинти.

– Зачем и кому понадобилась кора мимозы? – невыдержал Лютик.

– Ни за чем, – угрюмо проворчал низушек. – Ксожалению.

– Кора мимозы, – пояснил краснолюд, –дубильное вещество, применяемое при выделке кож.

– Неужто нашелся глупец, польстившийся на заморскуюкору мимозы, – вставил Даинти, – если в Темерии можно за бесценок купитьдубовую?

– Тут-то как раз и зарыт вампир, – проговорилВивальди. – Потому как темерские друиды объявили, что ежели немедленно непрекратится уничтожение дубов, то они нашлют на страну саранчу и крыс. Друидовподдержали дриады, а у тамошнего короля слабость к дриадам. Короче: совчерашнего дня объявлено полное эмбарго на темерскую дубовину, поэтому мимозапошла вверх. У тебя была прекрасная информация, Даинти.

Из канцелярии долетел топот, и в контору ворвалось нечтозадыхающееся в зеленой шапке.

– Благородный купец Сулимир… – выдохнулгном, – велел повторить, что купец Бибервельт, низушек, есть вепрь дикий ищетинистый, спекулянт и мошенник, и он, Сулимир, желает, дабы Бибервельтзапаршивел. Две кроны сорок пять, и это его последнее слово.

– Продавай, – выпалил низушек. – Вперед,малыш, беги и подтверди. Считай, Вимме.

Вивальди сунул руку под свитки пергамента и извлеккраснолюдские счеты, истинную игрушку. В отличие от счетов, используемыхлюдьми, у краснолюдских была форма пирамидки. При этом счеты Вивальди былиизготовлены из золотых проволочек, по которым передвигались отшлифованные вформе призмочек, прилегающие друг к другу кристаллы рубинов, изумрудов, ониксови черных агатов. Краснолюд быстрыми движениями толстого пальца некоторое времяпередвигал драгоценные камушки вверх, вниз и в стороны.

– Получается… хммм… хммм… Минус расходы и моикомиссионные… Минус налог… Та-ак. Пятнадцать тысяч шестьсот двадцать две кроныи двадцать пять копперов. Недурно.

– Если я не разучился считать, – медленно произнесДаинти Бибервельт, – то, в общем, чистыми я должен у тебя иметь…

– Точно двадцать одну тысячу девятьсот шестьдесятдевять крон и пять копперов. Неплохо.

– Неплохо? – рявкнул Лютик. – Неплохо? Да заэти деньги можно купить большую деревню или небольшой замок! Я в жизни не виделсразу такую кучу деньжищ!

– Я тоже, – сказал низушек. – Но не горячись,Лютик. Похоже, этих денег вообще еще никто не видел и неизвестно, увидит ли.

– Эй, Бибервельт! – изумился краснолюд. –Откуда такие грустные мысли? Сулимир заплатит наличными либо векселем, авексели Сулимира – крепкие. Так в чем же дело? Боишься потерять на вонючем жиреи воске? При таких доходах ты запросто перекроешь расходы…

– Не в том дело.

– А в чем же тогда?

Даинти кашлянул, опустил курчавую голову.

– Вимме, – сказал он, глядя в пол. – Ляшарельходит за нами.